Учебное пособие доктора философских наук, профессора, заслуженного работника высшей школы РФ К. Г. Рожко посвящено объяснению обособленности и связи, сходства и различий форм общественной психики (в частности, общественного сознания) и выделению по данному основанию традиционных и ряда нетрадиционных, дискутируемых форм культуры.
Раздел 1 написан в соавторстве с С. П. Лановенко, 2 — В. А. Законовым, 3 — с Ф. А. Селивановым.
Адресуется изучающим философию и культурологию, может быть полезным гуманитариям и обществоведам.
Содержание
Предисловие 2
1. Экологическая культура 4
Литература 16
2. Политика и политическая духовность 17
3. Философская культура 26
Литература 39
4. Экономика и экономическая духовность 40
Литература 49
5. Мораль, нравственная культура 50
Литература 56
6. Право и правовая духовность 57
7. Эстетическая жизнь общества, искусство 62
8. Педагогическая культура 65
Литература 79
9. Религия, наука, атеизм 81
10. Историческое сознание 86
Литература 88
Контрольные вопросы по темам 89
Экологическая культура 89
Политика и политическая духовность 90
Философская культура 90
Экономика и экономическая духовность 91
Мораль, нравственная культура 91
Право и правовая духовность 92
Эстетическая жизнь Общества, искусство 92
Педагогическая культура 93
Наука, религия, атеизм 93
Историческое сознание 94
Ответы 95
Предисловие
Видов культуры великое множество. Они выделяются по различным основаниям. В данной брошюре рассматриваются только те из них, которые возникают на основе форм общественного сознания и порождающих их «форм общественного бытия» (Л. А. Зеленов, Ф. А. Селиванов). И это естественно: философия служит важнейшим методологическим фактором для культуроведения, и один из философских разделов «Идеальное. Общественное сознание» воздействует на раздел современной культурологии «Виды культуры».
Общественным сознанием в XIX в. (К. Маркс, Ф. Энгельс, А. Лабриола, Г. В. Плеханов и др.) было принято называть совокупный или типичный для исторического периода духовный мир социума, отличный, во-первых, от индивидуального и, во-вторых, от психики животных, то есть высших живых существ с их предсознанием.
В XX—XXI веках изучают под- и бессознательное, интуитивное, индивидуальное и коллективное энергетическое поле, экстрасенсорику, архетипы и многое другое, «не умещающееся» в шаблонные рамки сознательного. Поэтому логичнее индивидуальное и коллективное идеальное обозначить психикой, или духовным в нерелигиозном, светском смысле слова, а «формы сознания» — формами психики, духовности, менталитета.
Название нашей академии может породить ошибку — сведение всей системы культуры только к духовной культуре (музыке, литературе, информатике т. п.) или даже к одной художественной культуре, создаваемой в искусстве. На самом же деле в культуре в разных пропорциях едины материальное и идеальное (духовное), практическое и духовно-практическое. Или экологическое, экономическое, политическое, педагогическое, эстетическое и т. п. Кроме того, в ней связаны детское, подростковое и взрослое; женское и мужское; западное, восточное и российское как маргинальное, смешанное; южное, северное и «среднеполосное»; временно-преходящее и классическое; массовое и элитарное; рядовое и выдающееся, в том числе гениальное; современное и несовременное и т. д.
Автор стремится к тому, чтобы студенты, а возможно, и преподаватели — во-первых, не смешивали отдельные формы и виды между собой: этическое — с эстетическим, экологическое — с экономическим, философское — с научным, политическое — с правовым, историческое — со многими формами и видами. Для чего формы духовности и виды культуры сопоставляются по пяти пунктам:
предмет отражения данной формы духовности;
специфика отражения предмета и самовыражения социального субъекта в ней (форме); её основные понятия, принципы, аспекты и уровни;
специфика объективации (обнаружения, материализации, воплощения) определённой формы духовности и вида культуры;
история их возникновения и развития;
их социальное значение.
Во-вторых, читатель заметит, что отдельные формы и виды постоянно взаимодействуют между собой и со своими внутренними компонентами, входя в некоторый единый духовный «сплав» какого-либо субъекта, в синтетический культурный поток человеческой жизни, не теряя при этом своей специфики. Так, художественная культура входит в эстетическую, составляя её ядро, но далеко не исчерпывает последнюю. В эстетике же допускается их отождествление. Научная и философская духовность не сводима к голой логике.
В настоящем методическом пособии обсуждаются дискуссионные проблемы в традиционных для нефилософских факультетов вузов шести формах общественной духовности (политической, правовой, моральной, эстетической, научной, религиозной), а также предлагается своё понимание ещё пяти форм: философской, экологической, экономической, исторической и педагогической.
1. Экологическая культура
Хорошая вода — хорошая жизнь,
плохая вода — плохая жизнь,
нет воды — нет жизни.
Великий яхтсмен XX в. сэр Питер Блэйк
Это важное, но частичное наблюдение: если к воде добавить воздух, почву и остальные природные факторы, гарантирующие существование жизни, получится системный экологический вывод, которому мы и будем следовать.
Относительно культуры вообще и экологической культуры в частности. Самое очевидное, аксиоматическое: во внешней природе культуры нет, она существует только в обществе, у людей. Достаточно очевидна связь культуры с процессом, результатами и последствиями человеческой деятельности (культура — от «возделывать», а дополнительно — и от «культ», то есть от земледельческой и ритуальной деятельности). Более глубока зависимость культуры от общественных отношений, общения и поведения, от соотношения в жизни социальных субъектов материального и идеального. В общем, современные исследователи определяют культуру через некоторые обобщающие характеристики субъектов, например, их сущностные силы или ценности и т. п.
В качестве исходного возьмём определение Э. С. Маркаряна: «Культура есть способ внебиологической адаптации человека к окружающей действительности», — значит, к социальной и природным средам. Адаптация к последней представляет собой экологическую культуру. Подводить же читателя мы будем к предвидению молодого К. Маркса: в идеальном обществе произойдёт очеловечение природы и оприродивание человека, то есть две стороны обменяются своими лучшими качествами и создадут органическое единство. Пока же человечество очень далеко от этого идеала.
Экологическая культура — взаимосвязь природного и социального, практического и духовного, индивидуального и общественного, материального и идеального и т. д.
Экологическая духовность отражает объективные компоненты и законы экологической, т. е. большой природно-социальной системы. Эта иерархическая многоуровневая система и сопровождающий её хаос имеют глобальную общеземную основу. Сейчас они уже вышли в ближний космос.
Основными полярными понятиями экологического разума и рассудка являются: со знаком «плюс» — экологическая «чистота», благополучие; со знаком «минус» — экологическое загрязнение, вредность, неблагополучие, проблемы, катастрофы и т. п.
Экологические законы регулируют с естественной стороны: природную среду, географическую среду, гео-, гидро- и другие земные сферы; со стороны общественной среды — техносферу, урбанизм, иконосферу (систему человеческих знаков и языков) и прочие общественные области, соприкасающиеся с внешней природой.
Вокруг полярных экологических понятийных центров группируются принципы, то есть фундаментальные методологические положения, регулирующие все виды человеческой деятельности, активности и пассивности. Один ряд образуют принципы единства человека и природы, их сбалансированности, вплоть до гармоничности; экологического производства, сотрудничества общества с природной средой; гуманизма и, очевидно, некоторые другие константы подлинной экологической культуры.
Прямо противоположный ряд составляют принципы отрыва социального от природного (социологизм), или наоборот — растворение первого во втором (географизм, биологизм и т. п.); дисбаланса природного и социального; неразумности, вплоть до экологического безумия, варварства. Принципы только экологического потребления, хватания, разрушения, а не созидания; наступления на природу, войны с ней; антигуманизма.
В экологической духовности сплелись сознательное и бессознательное, интуитивное, рациональное и чувственно-волевое, рассудочное (здравый и нездравый смыслы) и разумное, дотеоретическое и теоретическое, обыденное и научное знание. Каждый из названных и ещё не названных компонентов является аспектом и уровнем психики, синтеза духовности.
Развитие идей В. И. Вернадского об эволюции биосферы в ноосферу коренным образом изменило отношение к экологическому знанию, сами истоки которого прослеживаются с древности. Ведь знания об окружающей человека среде, о том, каким образом можно с ней контактировать и получать определённые блага, приобрели практическое значение ещё в самом начале развития человеческого вида. Древние люди совершенствовали орудия труда и условия жизни, при этом познавая свойства природных объектов. Осознание своей зависимости от природы, очень тесной связи с ней преломлялось в анимизме, тотемизме, магии, мифологических представлениях.
Попытки поставить процесс познания природы на научную основу предпринимались уже в эпоху ранних цивилизаций Междуречья, Египта, Китая. И только с началом эпохи Античности наметился отход от ярко выраженной утилитарной направленности в изучении природы. Учёные, философы Древней Греции и Древнего Рима (Анаксагор, Эмпедокл, Аристотель, Геродот, Гиппократ, Платон и многие другие) проявляли особый интерес к вопросам происхождения и развития жизни на земле, связи всех вещей и явлений в окружающем мире и осознания места человека в этом мире.
Господство на всей территории Европы догматического христианства привело к тому, что науки о природе и человеке не получали никакого развития. И положение изменилось лишь с наступлением эпохи Возрождения. Это ярко демонстрируют естественно-научные трактаты Альберта Больштедского (Альберта Великого), труды английского философа и естествоиспытателя Р. Бэкона. Расширению границ известного мира в значительной степени способствовали географические открытия конца XV — начала XVI в., совершенные Христофором Колумбом, Васко да Гама, Фернаном Магелланом.
С именем философа и логика Ф. Бэкона связывают принципиально новый этап в развитии науки. Главной целью её он считал увеличение власти человека над природой.
Среди предшественников Э. Геккеля, который ввёл в научный обиход термин «экология», должны быть названы в первую очередь выдающиеся биологи К. Линней, Ж. Л. Бюффон, Ж. Б. Ламарк, Ж. Кювье, А. Гумбольдт, Ч. Лайель и, конечно же, Ч. Дарвин, все труды которого имели чёткую эволюционно-экологическую направленность. Эти учёные накопили факты, заставившие рассматривать взаимоотношения организмов со средой обитания как особую и чрезвычайно важную область естествознания [Акимова, Т. А. Экология. Человек — Экономика — Биота — Среда : учеб. для вузов / Т. А. Акимова, В. В. Хаскин. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2001. — С. 46-48.].
Как говорил В.И. Вернадский, «природа познает себя человеком» [Глазачев, С. Н. Экологическая культура / С. Н. Глазачев, О. Н. Козлова. — М.: Горизонт, 1997. — 208 с.]. Развитие знаний об экологии в России шло очень интенсивно и разнообразно. Общение русского человека с природой в литературе, в фольклоре всегда происходит на очень чистой высокой ноте — ноте почтения, уважения, доверия. Практически герой любого русского народного произведения умеет подойти к силам природы, к растениям, зверям, вступить с ними в диалог и обрести в них поддержку. «Отечество, — писал М. Е. Салтыков-Щедрин, — тот таинственный, но живой организм, очертания которого ты не можешь для себя отчётливо определить, но которого прикосновение к себе непрерывно чувствуешь, ибо ты связан с этим организмом непрерывной пуповиной. Именно живой организм, способный погибнуть…».
Любое человеческое знание и незнание, знание и чувство не могут долго замыкаться в себе: они обнаруживаются, воплощаются в образе жизни, в судьбе социальных субъектов, становясь их силой или, наоборот, бессилием. Уровнями объективации экологической духовности служат: экологическая деятельность, соответствующие отношения и общение людей, их поведение, экологические учреждения, организации, движения, государственные и негосударственные, центральные и местные, официальные и неофициальные, национальные и международные, и наконец, «документальная» материализация экологических идей, принципов, норм, правил, позиций: статьи и монографии учёных, нормы экологического права и обращения клубов или конгрессов, экологическая поэтическая лирика или сатира и компьютерная деловая информация, детские рисунки и произведения профессионалов. Все это вместе с горами шлака и мусора, химизацией образа жизни и озоновыми «дырами», оазисами и лесозащитными полосами — «вещественные доказательства» нашей экологической культуры и бескультурья. Данные доказательства сильнее, чем самые прекрасные идеи и наилучшие теории, переживания и слова, так как это выход в практику, которая главный судья в наших дискуссиях, главный критерий истины и заблуждения, культурности и бескультурья, правильного и неправильного в действиях, поступках и социальных контактах людей.
Постоянна ли в обществе экологическая культура? Сейчас и в будущем — да, потому что глобальная экосистема — детище XX в. Связи общества с природой существовали всегда, и им были присущи определённые культурные признаки. С движением общества от первобытного к современному к локальным (местным) природно-общественным конгломератам и системам прибавляются региональные (явно — при сложившемся капитализме) и, наконец, глобальная. Она возникла в середине нашего столетия, когда вследствие НТР сила воздействия общества на природу во многом сравнялась с влиянием природной среды на общество или даже превзошло последнее. Общество и внешняя природа взаимопроникают друг в друга, образуя сложную систему.
До середины — конца XX в. природно-человеческие симбиозы и проявления культуры не назывались экологическими. Само экологическое знание долгое время отражало только взаимодействие живых организмов и среды, и только ныне появились экогеология, экология науки, социальная экология, экология человека и т. п. Эти же вопросы находятся в ведении одной из самых молодых наук — синергетики, изучающей их на фоне связи необходимости и случайности.
В общем, можно сказать, что зачатки экологического сознания и экологической культуры в целом появились у первобытных людей как преклонение и боязнь природных факторов, растворение человека в природе и его обособление и т. п. Но в подлинном смысле слова экологическая культура складывается на исходе XX столетия. Тем более что именно в этот период человечество начинает осваивать ближний космос. Значит, природно-общественная метасистема и соответствующие факторы становятся космически-общественно-географическими, например, при загрязнении и очистке среды, в здоровом или болезненном состоянии человеческого организма, в состоянии климата, ресурсов и т. д.
Что же такое высокая экологическая культура (культурность) и её полярная противоположность — низкая культура (некультурность в обыденном языке)? Первая — это совокупность экологических ценностей: положительных качеств, состояний, принципов, названных в тексте. Вторая — экологические антиценности, все минусы, принадлежащие субъектам и результатам их образа жизни. Плюсы итожатся системным мироотражением и практикой людей, минусы — бессистемностью: односторонностью или эклектичностью действий, ведущей к хаосу. Экологически вредны — индустриализм, морализм, эстетизм, потребительство и т.п. Бесперспективны — антропо- и социоцентризм: всё для человека как венца и хозяина природы. Таков же натуроцентризм (биологизм, химизм, географизм и т. п.): природа выше и чище людей, всё для неё, а не для чатовека-«винтика».
Значит, «антропо-социо-натурализм» и есть экологизм культуры, а может быть, экоцентризм. Давняя идея единства природы и человека переросла в конце XX в. в коэволюционную стратегию [Карпинская, Р. С. Философия природы : коэволюционная стратегия / Р. С. Карпинская, И. К. Лисеев, А. П. Огурцов. — М.: Интерфакс, 1995. — 351 с.].
Важно поддержание меры и оптимальности в развитии сфер внешней природы, общественных структур, наиболее связанных с внешней природой (производительных сил материального и духовного производств, военно-технических областей, путешествий и отдыха на природе и т. д.), и в развитии двух указанных сторон.
Стихии куй в калильном жаре.
Но духом, гордый царь, смирись
И у последней склизкой твари
Прозренью тёмному учись!
М.А. Зенкевич. Человек
Афоризм Ф. Бэкона: «Природа побеждается только подчинением ей» — лишь на первый взгляд парадоксален. Наши победы здесь — это удовлетворение человеческих потребностей, реализация целей, счастье, наконец. А подчинение — в разумных потребностях, не чрезмерных и не утопических целях, согласующихся с объективными природными закономерностями.
Победы и подчинения тоже должны быть сбалансированы, иначе получаются противостояние, война человека с природой или, так сказать, безоглядная дружба, любовь и благоговение без учёта природных вредных и разрушительных факторов: повышенной естественной радиоактивности или ядовитости, торнадо, опустынивания, чрезмерного заболачивания и т. п.
Пусть специалисты углубляются в проблему, но очевидно — хотя бы часть перечисленных явлений вредна не только для людей, но и для природного оптимума.
Экологическая культура функционирует и развивается не сама по себе, а во взаимодействиях с другими видами культуры.
Роль экологической культуры в жизни человечества непрерывно возрастает, и эта тенденция не исчезнет никогда. Экологический критерий в развитии техники, науки, политики, быта, морали, эстетической жизни общества становится рядом с гуманистическим и другими обобщающими показателями прогресса и регресса социального бытия. Так, прогрессивнее является техника не только более производительная и возвышающая человека в качестве рабочей силы, но и облагораживающая географическую и космическую среду или хотя бы наносящая ей минимальный вред.
Подлинная экологическая культура способствует росту свободы социальных субъектов, потому что благодаря ей система человеческой культуры «достраивается», гармонизируется; создаёт прочную основу для устойчивой экономики; упрочивает гуманизм и остальные положительные принципы морали, совершенствует добродетели субъектов, их позитивные нравственные качества; современный экологический фактор, наконец, может или уничтожить, или спасти жизнь (и не только человеческую) на Земле.
Экологическая культура воздействует буквально на все остальные виды культуры общества. Так, экологическая культурность укрепляет философско-мировоззренческую духовность, а бескультурье ослабляет её. Положительное в ней делает фундаментальнее эстетическое и иное мироощущение, отрицательное — расшатывает мировосприятие.
В свою очередь, экологическая культура зависит от состояния отдельных видов и системы в целом человеческой культуры. Союз или противостояние экологического и неэкологического в культуре постоянно дают о себе знать, и о них надо писать особо.
Со второй половины XX столетия все большее значение приобретают исследования в области биосферологии, начатые В. И. Вернадским ещё в 20-х годах. Одновременно общеэкологические подходы распространяются на экологию человека и факторы антропогенных воздействий [Акимова, Т. А. Экология. Человек — Экономика — Биота — Среда : учеб. для вузов / Т. А. Акимова, В. В. Хаскин. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2001. — С. 46-48.]. «Человек в его индивидуальном и в его социальном проявлении теснейшим образом, закономерно материально-технически связан с биосферой. Эта связь никогда не прерывается, пока человек существует и ничем существенным не отличается от других биосферных явлений» [Вернадский, В. И. Размышления натуралиста / В. И. Вернадский. — М., 1997.—Кн. 2. — С. 32.]. В СМИ, обыденной речи понятие экологии, как правило, означает защиту и спасение кедра, родников, совести, гуманизма, разума и даже самого человека как «кандидата» в Красную книгу исчезнувших видов.
И сегодня «у нас нет даже сотен лет — счёт идёт на десятилетия», — так охарактеризовал сложившуюся экологическую ситуацию академик Н. Н. Моисеев. «И на этом изломе истории, — пишет академик Международной академии наук, профессор С.Н. Глазачев, — особенно остро ощущается ностальгический аромат уходящей эпохи технического прогресса, взрыва могущества человечества в покорении природы и осознания трагизма избранного пути». Он говорит о сложившемся на сегодняшний день кризисе. «В его основе кризис духовно-нравственный, кризис прежней системы ценностей, кризис культуры» [Экологическая культура и образование : опыт России и Югославии / под ред. С. Н. Глазачева, В. И. Данилова-Данильяна, Данило Ж. Марковича. — М.: ТЭКОЦентр, 1998. — С. 36. — (Сер. ЭКОС : Россия+Европа.)].
Фактически ядром противоречий общества и природы является конфликт разных способов отражения человеком действительности, перерастающий в конфликт разных систем деятельности: системы природонесообразных и системы природосообразных, экологически оправданных действий [Плющ, И. В. Влияние экологической культуры на социальные явления / И. В. Плющ : http://arctogaia.krasu.ru].
Культура, в том числе экологическая, не может быть лучше или хуже, чем её носители [Глазачев, С. Н. Экологическая культура / С. Н. Глазачев, О. Н. Козлова. — М.: Горизонт, 1997. — 208 с.]. Экологические термины и выражения прочно вошли в нашу повседневную жизнь. Более того, разрабатывается и внедряется большое количество разнообразных курсов, программ, комплектов пособий для того, чтобы правильно построить стратегию эколого-воспитательной работы, выбрать наиболее адекватные методы и подходы. В целом эти проекты направлены на то, чтобы вырастить у детей любовь к Культуре Мира, выработать у них устремлённость на то, чтобы сохранять и умножать природные богатства и переосмыслить своё потребительское отношение ко всему живому. Наглядным примером является комплексная программа обучения детей 7-10 лет основам экологии, природопользования и прав человека. Руководителем данного проекта является доктор биологических наук Т. В. Потапова (МГУ им. М.В. Ломоносова). Эта работа объединила усилия и опыт ученых, педагогов, журналистов, специалистов в разных сферах культуры.
Для И. В. Плющ [Плющ, И. В. Влияние экологической культуры на социальные явления / И. В. Плющ : http://arctogaia.krasu.ru] представляется возможным создание региональных образовательных программ, в которых на основе экологических показателей каждого конкретного региона содержалась бы информация о влиянии их на человеческий организм на физиологическом, психологическом, социальном уровнях. Информация такой программы должна создавать целостное представление об окружающей среде района проживания учащихся.
Более того, в июне 1991 г. на международной научной конференции по проблемам культуры, науки и образования, проходившей в Минске, был создан Координационный центр по экологической культуре, в который вошли координаторы из Белоруссии, России, Украины и других государств. Некоторое время спустя были организованы республиканское общество «Экологическая культура» и международный научный центр, членами которого стали учёные и специалисты из Болгарии, Японии, Италии и других стран [Цибаков, Н. Е. Экологическая культура как основа стратегии устойчивого развития современных насел`нных пунктов и территорий / Н. Е. Цибаков : http://www.bel-habitat.org.by].
«Складывается парадоксальная ситуация: наличие экологического образования не обусловливает обладания экологической культурой, культурой человека в конкретной природной среде, разной в разных географических условиях» [Дмитриевская, Н. Ф. География культуры и новое политическое мышление / Н. Ф. Дмитриевская, Ю. Д. Дмитриевский // География, политика и культура : современные проблемы географии. — Л., 1990. — С. 132.]. Очевидно, нет системы экологического воспитания.
Большинство опрошенных С. П. Лановенко студентов Тюменской государственной академии культуры и искусств, на вопрос о том, что они понимают под экологической культурой, ответили: не загрязнять окружающую среду (водную, воздушную, почвенную) различными бытовыми и промышленными, радиационными отходами (30% ответов). Высокий процент ответов такого содержания объясняется тем, что практически ежедневно, на каждой лекции, семинаре, они слышат о наличии глобальных проблем у человечества, таких, как потепление климата, разрушение озонового экрана Земли, демографические проблемы и т. д. Кроме того, в обзорах государственного комитета по охране окружающей среды Тюменской области приводятся достаточно высокие показатели по выбросим в атмосферный воздух, по загрязнению вод, почв. Так, например, общие выбросы от стационарных и передвижных источников в атмосферу в 1998 г. составили 3102,39 тыс. т, а за пятилетний период (1994-1998 гг.) они увеличились на 231,7 тыс. т (Обзор…, 1999 г.). В том же году отмечена значительная гибель лесов, основной причиной которой явились пожары (за год зарегистрировано 1230 случаев). Ими пройдено 8055,4 га лесной и 469,1 га нелесной площади. Причиной большинства лесных пожаров явился антропогенный фактор — около 80%.
Состояние животного мира также в значительной степени зависит от экологической обстановки. Продолжающаяся промышленная эксплуатация ресурсов углеводородного сырья в Тюменской области вызывает резкую трансформацию природной среды. Под её воздействием существенным образом меняются условия размножения, зимовки, пути миграции диких животных. Данные, представленные комитетом по охране окружающей среды, говорят о том, что в южной зоне области произошло снижение численности некоторых видов животных, например: лося, зайца-беляка, глухаря, серой куропатки и т. д. И каждый человек, в том числе и студенты, чувствуют свою причастность к данным процессам.
Таким образом, ответы такого рода объясняются тем, что экологическая информация, получаемая нашими студентами, имеет отвлечённо-теоретическое направление. Большая часть программы реализуется на природоохранном уровне, акцентирует своё внимание на антропогенном воздействии на природную среду. Подробно рассматриваются вопросы качественных изменений состава воздуха, воды, почв и т. п. И в то же время проблемы, связанные с социальными проявлениями экологических законов, остаются малоизученными.
Около 13% ответов на поставленный вопрос: «Что для меня значит экологическая культура?» — имели следующий вид: 1) это повышение уровня культуры общения природы и человека, 2) гармония человека и природы, любовь к природе, 3) сохранение флоры и фауны нашей планеты. Для некоторого числа студентов (7% ответов) экологическая культура заключается в том, чтобы следить за чистотой своего места работы и проживания, не бросать бумажки на улицах и т. п. И лишь около 4% отвечающих отметили, что для них экологическая культура — это особый способ понимания своей ответственности перед настоящим и будущими поколениями, ответственности за сохранение среды жизни для них самих и их детей.
Парадокс заключается в том, что на Земле почти все люди настроены не антиэкологически, вовсе не стремятся сознательно уничтожить природу. Но действия большинства людей неэкологичны. «А потому очистные сооружения и нормы ПДК в принципе ничего изменить не могут: это лишь средство «латания дыр». Латать дыры, разумеется, нужно, но при этом надо понимать, что таким путём дырявый кафтан не заменить новым, а используя все ресурсы на латание дыр, мы тем самым увековечиваем это занятие…» «Выход, следовательно, в том, чтобы привести свою культуру и цивилизацию в соответствие с возможностями природы, преодолеть разруху в своем сознании» [Плющ, И. В. Влияние экологической культуры на социальные явления / И. В. Плющ : http://arctogaia.krasu.ru].
Естественная изоляция или самообособление народов ничего хорошего развитию культуры, в том числе экологической, принести не могут. Ведь история развития стран и народов практически с первых шагов цивилизации, а особенно после Средневековья, утрачивает изолированный характер и становится реальностью мировая культура. И, возможно, человечество достигнет определенных результатов в решении глобальных экологических проблем, следуя данному принципу объединения, при этом повышая требования к уровню культуры каждого человека.
Литература
Акимова, Т. А. Экология. Человек — Экономика — Биота — Среда : учеб. для вузов / Т. А. Акимова, В. В. Хаскин. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2001. — С. 46-48.
Экологическая культура и образование : опыт России и Югославии / под ред. С. Н. Глазачева, В. И. Данилова-Данильяна, Данило Ж. Марковича. — М.: ТЭКОЦентр, 1998. —С. 36. — (Сер. ЭКОС : Россия+Европа.)
Вернадский, В. И. Размышления натуралиста / В. И. Вернадский. — М., 1997.—Кн. 2. — С. 32.
Глазачев, С. Н. Экологическая культура / С. Н. Глазачев, О. Н. Козлова. — М.: Горизонт, 1997. — 208 с.
Плющ, И. В. Влияние экологической культуры на социальные явления / И. В. Плющ : http://arctogaia.krasu.ru
Цибаков, Н. Е. Экологическая культура как основа стратегии устойчивого развития современных насел`нных пунктов и территорий / Н. Е. Цибаков : http://www.bel-habitat.org.by
Дмитриевская, Н. Ф. География культуры и новое политическое мышление / Н. Ф. Дмитриевская , Ю. Д. Дмитриевский // География, политика и культура : современные проблемы географии. — Л., 1990. — С. 132.
Дмитриевский, Ю. Д. География и экология : состояние и будущее / Ю. Д. Дмитриевский // География на пороге III тысячелетия. — СПб., 1995. — С. 75.
Ситаров, В. А. Социальная экология / В. А. Ситаров, В. В. Пустовой-тов. — N4.: Академия, 2000. — С. 7.
Карпинская, Р. С. Философия природы : коэволюционная стратегия / Р. С. Карпинская, И. К. Лисеев, А. П. Огурцов. — М.: Интерфакс, 1995. — 351с.
2. Политика и политическая духовность
Политическая культура представляет собой не частную и не рядовую компоненту политики, а общую и существенную, характерную её составляющую. Политика — от греч. πολιτικη (управление государством); следовательно, это не любые отношения больших и других социальных групп или личностей, а особые — по поводу государства. Политика — участие (или неучастие) социальных субъектов в функциях государства, отношение к нему и самого аппарата, и подданных, управляемых. Она есть органическое единство материального и идеального: духовного, практического и духовно-практического.
К примеру, 25% управляемых государством граждан пришли на выборы органов власти, 75% — нет. В одном факте соединилось политическое и правовое: позитивное и негативное отношение к государству и участие и неучастие в правовом мероприятии. Политический бойкот или гражданское неповиновение представляет собой вид отношений и, возможно, действия.
Политический менталитет отражает существующий, объективно-реальный политический строй. Второй вариант: отражает политическое бытие. Третий по порядку и значимости: отражает политическую практику.
Основные политические понятия: сущность и содержание государства, его функционирование и развитие, законы политики, власть, политические организации и движения, лидеры, актив и масса и т. п.
Оппозиционные оценочные (аксиологические) понятия: преданность народу, Родине, государству и предательство; «наше» — «не наше» и т. п. — при ответе на знаменитый вопрос: «Кому это выгодно?». Ведущую роль в политике играют принципы партийности (классовости), патриотизма и антипатриотизма, «по совместительству» с моралью — открытости и закрытости, честности и подлости, демократизма и недемократизма, так сказать, политической экологии: «чистоты» и «грязности», или, почти синонимы, — разумности и неразумности.
Политические теории (наука политология, политическая идеология) как нечто профессиональное являются вершиной пирамиды политической духовности. Ниже её непрофессиональные знания, обыденные рассуждения и советы, а также — все переживания по поводу политических событий. Помимо чувственного и логического, в политической психике взаимосвязаны сознательное, бессознательное и интуитивное.
Политология — наука о сущности и закономерностях политики как одной из сфер жизни общества, её взаимодействии с другими общественными сферами и отдельными личностями и группами. Главными разделами политологии являются: теория политики, изучающая философско-методологические основы политических отношений; теория политических систем, а также их элементов — государств, партий, политических режимов; теория управления социально-политическими процессами; политическая социология и история политических учений; теория международных отношений.
В качестве наиболее важных объектов политологии выступают:
социально-классовые отношения, в том числе и конфликтные;
нации и национальные отношения;
общение и управление;
субъекты и объекты политики;
политические системы общества, их генезис, сущность и функции;
политические партии и движения;
демократия и её аспекты;
политическая культура.
Назовём основные подходы к политике и политической культуре, зависящие от видов мировоззрения и методологии.
Теологический — любая власть (семейная, корпоративная, государственная и т. д.) — от Бога.
Натуралистический — в природе и в обществе существуют управление, регулирование связей, отношений, взаимодействий.
Социологический подход пытается дать определение политики через связь с экономикой, социальными интересами, с управлением.
Институционный подход связывает политику с институтами власти.
Деятельностный подход сводит политику к деятельности по подготовке, принятию и реализации решений, обязательных для всего общества. Такой срез позволяет расчленить сам политический процесс, выделить политические потребности, политические интересы и политическое сознание, которые определяют основную цель и средства достижения её.
Антропологический подход к политике трактует политику как способ коллективного существования человека. Согласно Аристотелю и Гегелю человек — существо общественное, и поэтому нужен постоянный регулятор общественной жизни, которым и является политика. Она и примиряет, и консолидирует общество как целостность.
Политическая деятельность бывает духовной, например, при выработке содержания декларации о независимости государства. Составление же текста и обнародование его — практическая деятельность, сопровождающаяся практическими отношениями и общением. Скрепляющим, цементирующим фактором всех структурных элементов политической системы выступают политические отношения. Они представляют собой разновидность общественных отношений и складываются в процессе существования политической власти либо по поводу неё. В зависимости от субъектного состава политические отношения можно разделить на три группы.
Это, прежде всего, отношения между классами, нациями и государствами. Межклассовые, внутриклассовые и межнациональные отношения составляют основу политической системы.
Другую группу составляют отношения, одной из сторон которых является политическая организация, функционирующая в данном обществе. Это так называемые вертикальные отношения, которые складываются в процессе осуществления политической власти, воздействия органов руководства и управления на социально-экономические, политические, культурные процессы.
В третью группу политических отношений можно включить отношения, которые складываются между политическими организациями и учреждениями.
Велика роль программ, уставов политических организаций, документов, принятых исполнительной и законодательной властями. Ещё более очевидна политическая практика при реформировании государства и революционной смене политического строя. Последнее нельзя путать с дворцовыми переворотами в прямом и переносном смысле слова. Политический строй качественно не сменился при смещении Петра III, Л. П. Берии или Н. С. Хрущёва, о котором народ иронически и с долей сочувствия шутил: «Нырнул премьером — вынырнул пенсионером». Воспитанный в сталинских номенклатурных условиях, Никита Сергеевич сочетал в себе демократизм и диктаторство. Недаром его надгробный бюст Э. Неизвестный сделал пополам из белого и чёрного мрамора.
Политическая революция — составная часть революции социальной, изменяющей качество всех сфер жизни общества.
Спорным является вопрос об участии рядового гражданина в определении политики. Крайними полюсами во взглядах по этому вопросу является элитарные и парципаторные («демократия участия») концепции демократии.
Первые из них утверждают, что широкое участие масс в местной и государственной политике противоречит естественному разделению труда в обществе, снижает эффективность управления, порождает безответственность и безынициативность должностных лиц. Широкие массы населения в силу их недостаточной компетентности и неуравновешенности, чрезмерной эмоциональности и ряда других качеств не могут выступать конструктивным фактором политики. Их функции должны сводиться к контролю за политиками, партиями и бюрократией посредством выборов. Управлять же государством должны профессиональные политики — образованная, обладающая необходимыми личностными качествами элита.
Сторонники парципаторной демократии (их особенно много среди социал-демократов) считают необходимым активное участие широких масс, не только в выборах своих представителей или принятии на референдумах предлагаемых или альтернативных решений, но и в самом политическом процессе: подготовке и принятии решений, их проведении в жизнь, контроле за должностными лицами. Такое участие должно предотвращать злоупотребление властью, отрыв политической элиты от простого народа, бюрократизацию государства, а также способствовать более полному выражению интересов различных слоев общества, преодолению отчуждённости личности от власти.
Каждая из отмеченных теорий имеет свои слабые и сильные стороны. Большинство западных стран тяготеет к идеям элитарной демократии в вопросах построения высших элементов власти и к демократии участия на уровне местного самоуправления.
Жизнь показала, что пренебрежение фундаментальными принципами либерализма ведёт к гипертрофированному росту аппарата власти, его бюрократизации, чрезмерной идеологизации и политизации общества, установлению всеобъемлющего партийно-государственного контроля над обществом и личностью, превращению человека в винтик огромной государственной машины, призванный безропотно выполнять команды сверху. Так и случилось в тоталитарном государстве, в том числе и СССР. Тоталитаризм лишает человека свободы, идеологического, социально-экономического и политического выбора, делает его беззащитным перед всепроникающей властью.
В настоящее время имеют хождение версии, что XIX и XX века исчерпали в обществе «лимит» революционности, и в XXI в. реформы заменят собой социальные революции. Но политика — всегда столкновение интересов общественных классов в борьбе за власть экономическую и политическую, а классы наверняка сохранятся в обозримом будущем. Значит, предпосылки для политических и иных революций останутся.
Политика внутренняя и внешняя возникла одновременно с государством, формировалась и изменялась вместе с историческими этапами государственного строя. Достаточно массовой и организованной она стала при зарождении капитализма в недрах феодализма и свержении последнего в XVII-XIX вв.
В XX в. политика стала особенно значимой, массовой и решительной: наступила пора всеобщих выборов, всеобщей воинской повинности, мировых войн, международных политических и правовых организаций, массового туризма и миграции населения и т. п. Известна роль России в этом процессе.
Политический менталитет — лидер среди других форм общественной духовности, а политическая культура — необходимое требование к развитию современной личности. Усиливается политизация всего образа жизни социальных субъектов, а не только духовной культуры. Данный процесс нельзя ни переоценивать, как было в прошлом, ни недооценивать.
Роль политики явно переоценили Платон, Аристотель и Гегель, утверждавшие, что настоящим человеком и личностью можно стать только в государстве. Переоценка политики и политической идеологии была присуща и В. И. Ленину. Абсолютизировал политическую борьбу и «перманентную (непрерывную) революцию» в мире Л. Троцкий.
В будущей политической культуре, по всей вероятности, сохраняется тенденция борьбы личностей, групп, организаций. Однако должна развиваться культура политического компромисса (взаимных уступок), толерантности к плановости других людей в добром, гуманном, но не во всем, и консенсус (общее согласие) на базе правового государства, основными чертами которого являются:
утверждение верховенства закона во всех сферах общественной жизни, его строгое и безусловное исполнение государственными органами, гражданами, общественными организациями;
взаимная ответственность государства перед гражданами и граждан перед государством;
незыблемость свободы личности, её прав и интересов, их охрана и гарантированность от любого произвола;
отказ партий от государственных функций.
Становление правового государства — это разгосударствление общественной жизни и созревание гражданского общества.
Многие представители российской политической элиты и средств массовой информации сейчас «забыли» категории философии и политологии: идеология, принцип партийности (классовости), классовая борьба, патриотизм, — увлёкшись общечеловеческими и религиозными ценностями. Но жандармские действия США и НАТО в мире, мировой терроризм и многое другое напоминают об этих категориях, политических умениях и навыках.
Наш анализ политики посредством учёта в нем материального и идеального (политического бытия и политической духовности) не единственно возможный. Политическую культуру просто обязана изучать политология, но ею же интересуется и философия «чистая», и философия политики. Последняя представляет собой «науку о наиболее общих основаниях и возможностях политики, о соотношении в ней объективного и субъективного, закономерного и случайного, сущего и должного, рационального и внерационального». В этом блоке философия политики как политическая онтология и исследует политическое бытие, то есть политические детерминизм, пространство и время в качестве объективной основы политики. В политические антропологию, праксеологию и эпистемологию специалисты включают политическую культурологию — их аспекты об общих социокультурных изменениях политики, связях политических институтов с политической культурой и этикой, с соответствующей психологией и традициями.
Политика, будучи, кроме всего прочего, видом духовного производства, вращается вокруг взаимодействия культуры всемирной и культур локальных.
Политолог К. С. Гаджиев в основу своей концепции положил триаду: социокультурная система — политическая культура — политическое сознание (добавим: бессознательное и интуитивное), где три элемента существуют не обособленно, а в виде матрёшек, расположенных от большей к меньшей. Первый элемент, надо понимать, система социальных и политических отношений между общественно-политическими институтами и (или) личностями, группами в практическом и духовном аспектах.
Второй компонент образуют политические отношения и их воспроизводство, соответствующие идеи, концепции, убеждения, разделяемые большинством населения (в возможных конфликтах с протестующим меньшинством).
Цементирует же политическую культуру политическое мировоззрение — особая парадигма, преломляющаяся через идеологию. Политическая культура реализуется в политическом сознании и осваивается субъектами в процессе «политической социализации».
При любых подходах к политике есть возможность различать высокую политическую культуру, или культурность, и низкую (некультурность). На всех «этажах» политики культурность предполагает сбалансированность и (желательно) гармоничность личного и общественного, но не антикультуру подавления общественного личным или личного общественным в деятельности; отношениях, общении и поведении; системе политических учреждений, организаций, движений. Обыденное, до- и нетеоретическое сознание положительно своими здравым смыслом, народной мудростью. Система профессиональных теорий — политология — опирается на истинность, научность, диалектическую адекватность внешнему бытию, политическим ситуациям и, отсюда, на свою высокую методологическую эффективность.
В государстве (геополитической единице) политике-культурная пирамида интересов субъектов располагается «сверху вниз» в следующем порядке: народ — этнос — страна — государственный аппарат — его лидеры. И подлинный патриот-подданный предан в первую голову народу, а не кому-то другому или чему-то вроде белой берёзки или речушки без названия.
Элементарный уровень политической культуры — принцип «не навреди порядочному гражданину», выше располагается — «помоги соотечественнику, Отечеству», ещё выше — «помоги им максимально», вплоть до альтруизма в критических ситуациях.
Политическая культура поддерживается образцово прописанным и практически реализуемым правом и обязательно соответствует основам народной и общечеловеческой морали. Настоящая политика не может быть безнравственной, иначе она, в лучшем случае, превращается в мыльный пузырь, в худшем — в лисий хвост и волчью пасть, в манипулирование подданными и (или) их преследование.
В этой связи срабатывают и другие, в том числе и общесоциальные принципы: гуманизм, в экстремальных ситуациях выливающийся в героизм и альтруизм; справедливость в государственной (а также в групповой) идеологии, в экономических, социальных, правовых и других отношениях и проблемах. Честность; оптимальная (в меру) демократичность, избегающая крайностей тоталитаризма и охлократии (власти толпы и хаоса), обеспечивающая политические свободы, но в связке с политическими обязанностями и ответственностью управляемых субъектов и самих управленцев.
Низкая политическая культура (некультурность, «хамизм» по Н. Бердяеву) создаётся принципами, противоположными названным выше.
Как видно, политическая культура едина с другими видами власти и культуры (экономической, экологической, научной, философской, педагогической и т. д.). Причём она находится в числе современных лидеров, но не как царица, а как союзница, способствующая прогрессу всех культур и получающая обратную подпитку и поддержку.
Во все времена государство решало помимо групповых и некоторые общечечовеческие задачи в медицине, экологии, экономике, образовании, в чрезвычайных ситуациях. Очевидно, не весь государственный менталитет включается в политическую культуру или политическую идеологию.
3. Философская культура
Здесь термин «культура» будет употребляться в значении «лучшее, современное». Философская деятельность может характеризоваться как культурная или как бескультурная. Низкая культура встречается в любом виде деятельности. Философская деятельность существует в виде размышления по самым общим вопросам бытия и познания, написания трудов, в которых излагаются результаты таких размышлений, дискуссий, бесед. Философская деятельность присуща институтам философии, кафедрам этого профиля, философским обществам и т. д. Успех этой деятельности зависит от того, насколько совершенно её выполнение.
Когда-то И. Фихте говорил: «Философствовать — значит не действовать, действовать — значит не философствовать». Такое противопоставление одного другому неправомерно в том отношении, в каком философствовать означает действовать духовно.
Попытаемся выяснить, какие признаки присущи культурному философствованию. Решающим условием является стремление к истине, новым идеям, обобщениям. Открытие закономерностей в мире и духовной жизни — вот задача философствования. Если этой задачи нет, то о какой культуре можно говорить? В постмодернистских разглагольствованиях о философии ясно видна тенденция устранения традиционных проблем из неё и стремления к истине, превращения ее в игру. Если пойти по такому пути, то философия превратится в никому не нужное пустословие. Следовательно, признаком культуры философии является научность.
На это можно возразить так: существуют же религиозные философы, которые, занимаясь теологическими изысканиями, одновременно философствовали. Дж. Беркли был епископом, В. В. Зеньковский — протоиереем, С. Н. Булгаков имел сан священника, и, значит, надо принять во внимание, что существует расширительное внимание философствования как умозрительного, метафизического поиска ответа на общие вопросы, в том числе и о Боге. В отличие от научного религиозное (правильнее — теологическое) философствование основывается на вере. Мы здесь ведём речь о научной философии, стремящейся к знаниям и опирающейся на доказательство. Такой философии пристало создавать теории, то есть не просто констатировать, что встречается в жизни, но и объяснять данное явление. Высокий теоретический уровень философствования свойственен трудам Аристотеля, Ф. Бэкона, Г. В. Ф. Гегеля, К. Маркса, Ж. П. Сартра, М. Хайдеггера, В. С. Соловьева, Э. В. Ильенкова, А. Ф. Лосева, П. В. Копнина и др. Нельзя овладеть культурой философствования, не учась у великих философов (в том числе на их ошибках).
Современной философии не хватает строгости в употреблении терминов, языковая дисциплина «хромает». Так, например, термины «менталитет» и «толерантность» употребляются в каких угодно значениях, но только не в тех, какие указывают словари. Определение понятия предохраняет от расплывчатости в рассуждениях. Что только ни понимают под случайностью, причиной, свободой, духом! В истории философии сложились принципы, которым надо следовать при определении понятий. В российской «Новой философской энциклопедии» связь определяется через отношение, а отношения через связь. Здесь и круг в определении, и нарушение принципа: всеобщее обычным образом не может быть определено через другое рядоположное всеобщее. Разумеется, языковая дисциплина не должна перерастать в позорное единомыслие, как и разнообразие концепций — в произвол и субъективизм. «Только не так, как у других» — такая позиция не лучше причесанности мыслей.
Пустословие стало особенностью общения начала двадцать первого века. Оно проникло и в философию. Философия — не забава. Что может оправдать её существование? То, для чего она существует. Она существует для жизни, для науки, для развития духа. Её история — последовательность открытий. Первые открытия были сделаны древними философами. Но и новое время породило открытия в различных философских направлениях. Знание их даёт философскую культуру, которая должна быть присуща не только философам по профессии, но и любому человеку: студенту, политику, деятелю искусства и т. д. Изучение философии способствует повышению эрудиции, культуры мышления и «поумнению». Это важно подчеркнуть, ибо сегодня, как отмечал И. А. Гобозов в докладе на III Российском философском конгрессе (Ростов-на-Дону, 2002 г.), «люди информированы через СМИ, особенно через телевидение, но необразованны».
Вообще-то, нормы философствования, его культуры вырабатываются особой теорией — метафилософией (греч. μετα — после, за, через).
К философии относятся нормы научности: высокой концептуальное -ти, доказательности, эвристичности построений и другие.
Антиподами культурного философствования являются догматизм, цитатничество, авторитарность мышления. Догматизм основывается на абсолютизации положений, норм, способов действий. Догматик не замечает относительности их и зависимости от конкретных обстоятельств. Догматизм проявляется не только в поведении, но и в философствовании. И хотя В. И. Ленин убеждал своих сторонников, что марксизм не догма, а руководство к действию, ему мало кто следовал в советское время.
К догматизму близка авторитарность мышления, проявляющаяся в принятии слов вождя, гуру, лидера, представителя за непреложную истину, а также в отсутствии сомнений в правильности действий и утверждений действительных и мнимых авторитетов. Для мыслящего авторитарно достаточно того, что «так сказал №>. Такие философствующие люди любят цитировать всяких «великих». До сих пор встречаются книги, являющиеся сборниками цитат. Цитатничество — антипод самостоятельности философствования. Привыкшие жить чужими идеями легко сменяют «властителей дум». Вчера они безудержно цитировали В. И. Ленина и М. С. Горбачева, сегодня цитируют Николая Бердяева, Павла Флоренского, Мартина Хайдеггера, Карла Поппера, Мишеля Фуко, Жиля Делёза и т. д.
Культурному философствованию одинаково противопоказаны примитивизм, упрощенчество и заумь. Того и другого в философской литературе хватает с избытком. Правда, давно замечено, что публике нравятся не те авторы, которые пишут ясно, а те, которых можно понять с трудом. Об этом ещё А. Эйнштейн сказал в одном письме Солвину: «Большинство людей выражает священный респект перед непонятными словами и считает поверхностным понятого им автора» [Эйнштейновский сборник. — М.: Наука, 1967. — С. 20.].
Таким образом, философская культура — вид культуры и относится к интеллектуальной деятельности, общению, просвещению.
Философская культура и антикультура обладают прямо противоположными качествами (см., например, [Мареева, Е. Зачем наука философия в век интернета? // Альма-матер. — 2002. — № 2. — С. 22-28.]).
Принцип познаваемости и непознаваемости, детерминизма и индетерминизма, гуманизма и мизантропии, диалектики, метафизики и эклектики, рационализма и иррационализма и ряд других вместе с законами и категориями общей и социальной философии, то есть результатами концептуальной деятельности, не одиноки в действиях субъектов. Философские чувства и эмоции сопровождают теорию, а она связана с обыденными, до- и нетеоретическими «философско»-мировоззренческими знаниями, которых предостаточно в головах студентов, да и не только их.
Философская духовность объективируется в пирамиде, основание которой составляет особая деятельность — как разработка концепций, сдача экзамена по философии, так и ежедневные действия субъектов в связи с предельно общими законами бытия, обычно не осознанными непрофессионалами. Околофилософские контакты и поступки составляют своеобразные отношения, общение и поведение, даже образ жизни. Существуют специальные учреждения и организации: Институт философии, кафедры этого же профиля, Философское общество, Клуб разума, а месте с ними — учёба, дискуссии, конференции и т. д. «Нижние» уровни пирамиды воплощаются «документально» в книгах, журналах, учебных кинофильмах, схемах и прочей наглядности. Вся пирамида — философия как форма жизни социальных субъектов. Их судьба так или иначе обнаруживает эту пирамиду.
Философская жизнь субъектов, таким образом, духовна, духовно-практична (если двигаться от концепции к практике, что делают обычно философы-профессионалы) и практически-духовна (если подниматься от практики к концепции, что производят преимущественно философствующие непрофессионалы). Но в любом варианте философские рассуждения связаны с практикой.
Философская культурность, кроме того, характеризуется несколькими аспектами её адекватности (соответствия). В начале статьи культурным философствованием называлось, во-первых, адекватное своему предмету, то есть обладающее качествами истинности. Во-вторых, оно адекватно нормам, правилам построения теории (объясняющего профессионального систематизированного знания), логики, эвристики, эристики. В-третьих, философия культурна, когда выступает разновидностью блага, ценности для народа и, желательно, для всего человечества. Это аксиологическая адекватность. Наконец, философская культура предполагает методологическую адекватность знания: а) требованию прогресса в углублении и расширении теории; б) требованиям практической целесообразности и эффективности. Праксеологическая адекватность означает соответствие культуры практическим потребностям и интересам субъектов и обеспечивает их успешную реализацию. Философская культура нужна при решении глобальных и локальных, общественных и индивидуальных проблем (см. об этом [Рационализм и культура на пороге Ш тысячелетия: материалы III Рос. филос. конгр. (16-20 сентября 2002): в 3 т. — Ростов н/Д: СКНЦ ВШ, 2002.]).
В данной связи представляет интерес для студентов философский потенциал Тюмени: философы-профессионалы, философствующие непрофессионалы, подавляющее большинство которых техническая интеллигенция, дополняемая гуманитариями. Среди преподавателей вузов картина следующая.
40 лет назад преподавателей было несколько человек, и среди них — один кандидат философских наук. Философская мысль в городе начиналась с индустриального института и с Ф. А. Селиванова. Сейчас преподавателей вузов многие десятки, из них — несколько десятков кандидатов наук и более десяти докторов. Почти все кафедры философии Тюмени возглавляют доктора наук, и готовят докторские диссертации ещё несколько человек. Недаром при ТюмГУ создан учёный совет по защите докторских диссертаций по философским наукам. Появилось несколько философов-академиков.
При приблизительном подсчёте учитывались только «чистые» специалисты, занимающиеся общей и социальной философией. Социологи-теоретики, этики, эстетики, имеющие учёную степень по философии, вынесены за скобки, а их немало. Философский потенциал города пополнился в основном молодёжью Екатеринбурга, Томска, Тюмени.
Многие тюменские философы хорошо известны в России и бывшем СССР, а некоторые — в так называемом дальнем зарубежье. Из Томска и Тюмени распространился один из методов активного обучения — использование философских упражнений, соответствующие задачники. В «дореформенное» время в городе часто проводились межвузовские, всесоюзные и международные научные и научно-методические конференции.
В городе успешно разрабатываются несколько философских проблем: диалектика, теория отражения, гносеология, методология технических и естественных наук, социальная философия. К ним примыкают этика, эстетика, социальная психология, культурология, прикладные социологические исследования. В университете функционируют аспирантура и докторантура по философии, в институте культуры — аспирантура. Во всех вузах философы проводят занятия по кандидатскому минимуму. Недавно открыт Тюменский филиал ИППК Уральского госуниверситета. Первая группа философов и других специалистов прошла в нем переподготовку без отрыва от производства и получила сертификаты. Большинство непрофессионалов пытались впервые серьёзно философствовать в семинарах соискателей при кафедрах философии. И началось это опять-таки с занятий в индустриальном институте, через которые прошли сотни будущих учёных — инженеров, геологов, медиков.
Непрофессионалы становятся профессионалами: бывшие два инженера, математик, биолог, социальный психолог, литератор стали докторами философских наук. На очереди — химик, журналист, математик, историк, инженер. Довольно часто выпускники тюменских вузов меняют свою специальность на философскую и вырастают в кандидатов наук. Известны и немногочисленные примеры, когда философы по образованию и специальности уходят в другие сферы деятельности — в последнее время не без влияния рынка.
Философы Тюмени, продолжая лучшие традиции просветителей, шли и идут «в народ». Их встретишь на литературных и музыкальных праздниках, в теле- и радиостудиях, в дискуссионных клубах, на заседании общества Рерихов и выставках художников, на уроках философии в колледжах, логики — в школе. Однако многие философы считают ниже своего достоинства участие в популяризаторской деятельности по своей специальности.
А между тем философско-мировоззренческих ошибок у студентов в начале обучения превеликое множество. Это и утверждение, что личность — это только выдающийся индивид, и материя — это только вещество, и беспричинная радость у кого-то, и чисто случайный успех или такое же фиаско. И суждение, что коллектив тождественен любой группе личностей и множеству субъектов, и образ стопроцентного движения без состояния покоя, и бессодержательный фильм или бесформенное образование в природе. И заблуждение, отождествляемое с ложью или болезненной неправильностью, неадекватностью, и многочисленные рассуждения без учёта философского принципа конкретности — характеристики красоты, добра, справедливости и т. п. вне отношения, строго определённой системы отсчёта, что означает отход от диалектики и переход к эклектике и метафизике.
В Тюмени хорошая литература по философии, социологии, культурологии, этике, эстетике расходится очень быстро, порой раньше, чем за ней придут профессионалы. Научные философские конференции с интересной и жизненно важной проблематикой всегда посещают неожиданные участники. Философские вопросы не обходятся вниманием и в обыденных жизненных ситуациях. Борьба на областной студенческой олимпиаде но философии становится все напряжённее. В олимпиаде обычно участвуют второ- и третьекурсники, т. е. личности, пришедшие в вуз главным образом с околофилософскими мировоззренческими знаниями, которые в вузе поднимаются до уровня научной, диалектической философии.
Проследим связи философии с музыкой, которая нужна для большинства специальностей нашего института, а не только для музыкально-педагогического факультета.
В каждой теме учебного курса философии есть свои связи музыки и мировоззрения. Но некоторые темы являются важнейшими и/или выигрышными в этом плане. Возьмём несколько из них.
Философия и музыка связаны в истории духовной культуры, обогащают друг друга. Легендарный певец Орфей — надо полагать, один из первых профессионалов пения — создал особую философскую школу. Таинственный Пифагор был в числе основателей философии, музыковедения, музыкальной терапии, а ещё и математики, и политических сект. Нравственно и политически идеальный мужчина — «благородный муж» Конфуция участвует в церемониях обязательно под звуки музыки. Большое внимание музыке уделяли Платон, Аристотель, Декарт, Спенсер. Ею интересовались Фома Аквинский, Лейбниц, Руссо, Шопенгауэр, Соловьев, Флоренский. Социалисты-утописты мечтали об обязательном чередовании производственной, познавательной и эстетически-развлекательной деятельности. Бетховен проучился один год на философском факультете университета. Ницше, культуролог, пианист, дружил с композитором Вагнером, посвятил его музыке специальное и критичное исследование. Философия Спинозы была по душе Чайковскому, судя по его письмам. Музыкальное творчество и гармония у А. Белого сливались с совершенствованием поэзии и мировоззрения. Философствующим музыковедом, педагогом и блестящим исполнителем был пианист Нейгауз [Нейгауз, Г. Об искусстве фортепьянной игры / Г. Нейгауз. — 6-е изд. — М.: Музыка, 1999. — С. 301.]. Другого великого музыканта Рубинштейна мучило тогдашнее навязывание религии согражданам: «Спокойнее и счастливее были бы люди, если бы… поступали только в духе блага и пользы… справедливости и любви… Я атеист, но убеждён, что было бы несчастьем, если бы люди не имели никакой религии…» [Музыка и время. — 2001. — № 6. — С. 29-30.].
Можно заметить, что часто таланты в музыке хорошо философствуют, а равнодушные к философии студенты не блистают и в музыкальных университетах.
Вызывает интерес обсуждение вопроса о связях мировоззрения, философии, мировосприятия и музыки. Мистичны оперы Вагнера, построенные в авторских либретто на народных преданиях, и рок-опера о Христе Уэббера. Сказочна музыка Римского-Корсакова, Грига. Ночи перед Рождеством посвящены опера Чайковского и мюзикл К. Меладзе (2001 г.), где в роли Черта выступил Ф. Киркоров, и т. д.
Плодотворна для контактов философии и музыки проблема отражения: в данном аспекте музыка есть отражение среды и самовыражение души художника [Покотило, О. А. Жизнь музыки / О. А. Покатило. — Екатеринбург : Банк культурной информации, 2000. — С. 50-61], является специфической чувственно-логической информацией, иерархией музыкальных образов, материализующихся в знаках, в том числе в символах и символизме как современном течении в искусстве.
Музыка диалектична и не терпит односторонности или эклектичности. Она строится на противоположении гармонии и дисгармонии, консонанса и диссонанса, полифонии и монофонии. Первые в парах противоположности, очевидно, играют в искусстве решающую роль. Музыка — это и физическая система звуков, и целостность художественных образов, и определённые околомузыкальные переживания, то есть она — единство материального и идеального [Лосев, А. Ф. Музыка как предмет логики // Лосев, А. Ф. Из ранних произведений / А. Ф. Лосев. — М., 1990. — С. 190-368.]. Бытие музыки — часть, аспект бытия общества.
Музыка системна, организованна, но, начиная особенно с XX в., в ней появились и растут вкрапления хаотического, неорганизованного, характерного для модернизма. Он размывает законы иерархии классического звукоряда: неравнозначность звуков, их устойчивость и неустойчивость, субординацию аккордов.
«Мостик» от философии к музыке и обратно перекидывает проблема соотношения содержания и формы. Она обсуждается и практически разрешается музыкантами с учётом многоаспектности и многоуровневости музыки, а значит, поливариантности содержаний и форм её образов.
Методы музыкальной деятельности, подобно всем другим способам частных человеческих действий, подводятся субъектами сознательно или бессознательно, стихийно под всеобщие, то есть философские методы диалектики, метафизики и эклектики. И высокая музыкальная культура обеспечивается только диалектикой.
Философские гносеологические связи незнания и знания, истины и заблуждения, чувственного и логического, сознательного, бессознательного и интуитивного по-своему преломляются в творчестве и практике музыкантов, в музыковедении, в свою очередь давая философии материал для обобщения и постановки проблем.
Не менее значима для связи музыки и философии социально-философская проблематика: влияние природной и социальной сред на содержание и стиль музыки, а также обратные воздействия; место музыки в системе духовного производства, связанного с материальным; НТР и сущность и содержание современной музыки; прогресс и регресс в музыке, их критерии, традиции и новации. Духовное, практическое и духовно-практическое, репродуктивное и творческое в музыке; специфика музыкального искусства, музыкальная жизнь субъектов в системе эстетического, в культуре в целом и в цивилизации; личность, группа, социальный институт и музыка, роль народа, талантов и гениев в музыке. Сочетание в последней субъектно-объектной (деятельность) и межсубъектной (разделение действий, музыкальные отношения, общение, поведение), институциональной, материальной и идеальной (духовной) сторон, профессионального и непрофессионального.
Студент — не только будущий специалист: он также совершенствующаяся в своих непрофессиональных качествах личность. И по этим двум направлениям происходит взаимовлияние музыки и философии, художественного и мировоззренческого, музыкальной эстетики как особой теории и мирочувствования и всеобщего мироотношения. В профессиональных и непрофессиональных качествах студента присутствуют свои знания, умения и навыки, образующие профессиональную модель специалиста и, так сказать, непрофессиональную модель личности сегодняшнего дня и ближайшего будущего.
Музыка в своей сущностной возвышенности и философия в её предельных обобщениях, сближаясь, «парят» над обыденностью. Но соединение музыки с философией, несмотря на одухотворённость первой, затрудняется распространёнными у музыкантов заземлённостью и практицизмом. Вековые и современные материальные трудности породили пословицу: музыканта ноги кормят. Философия же вместе с другими общеобразовательными дисциплинами способствует преодолению однобокости, дисгармоничности и развитию всей системы качеств личности студента, готовит музыканта к участию во всех сферах жизни общества.
Философские тенденции к энциклопедичности духовной культуры с трудом совмещаются с узкой музыкальной (да и любой другой) профессионализацией, и тем более — с профессиональным фанатизмом, «кретинизмом» (К. Маркс).
Философия — царство истинности, логической точности, преодоления заблуждения и незнания, снижения мыслительной неточности, а в музыкальных образах царят прекрасное и красивое на фоне безобразного и некрасивого, лирическое, драматическое, трагическое, комическое и т. п. Образное отражение и выражение бытия — не монополия музыки и искусства вообще, как зачастую пишут в эстетике и музыковедении. Действительно, в музыкальных образах и культуре велика чувственно-эмоциональная, бессознательная и интуитивная доля, превосходящая их логическую часть. Кроме «образной» крайности встречается, так сказать, гносеологическая: искусство сводится к познанию, поиску истинного, «онаучивается».
До сих пор существует подмена эстетического (удовлетворение потребности в Красоте) этическим: главное в искусстве — борьба со злом и утверждение добра. Виды культуры влияют друг на друга, дополняют содержание друг друга, но нельзя забывать, что при этом каждый вид (и музыка как художественно-эстетическое) сохраняет постоянно свою специфику. Без этого духовная культура потеряла бы диффереицированность и слилась бы в безликую массу (см., к примеру, «О музыке и религии» [Музыка и время. — 2001. — № 6. — С. 29-30.]).
Философия вполне обоснованно доказывает, что психика субъекта (субъективная реальность) состоит из образов предметов, субъектов, процессов и т. д. И все они группируются в чувственные и логические. Последние явно преобладают в науках и философии, это содержание логических форм: понятий, суждений, принципов, аксиом, законов. И степень философско-научной культурности повышается с усилением эффективности теоретико-методологических операций. Музыкальная же культурность преимущественно иного плана, что является, наверное, главным затруднением для преподавателей философии и общеобразовательных дисциплин.
История музыкальных инструментов, форм и направлений музыки довольно слабо перекликается с историей типов мировоззрения, этапов развития философии, но все же перекликается, подчиняясь общим законам духовной культуры человечества.
Вспомогательными каналами, по которым идёт взаимодействие музыки и философии, являются СМИ, компьютеры и т. п. Помогают им живопись и графика, хореография и театр. Особенно сближает их художественная литература, в том числе поэзия (см., например, [Рожко, К. Г. Хаос и поэзия / К. Г. Рожко — Тюмень: ТГИИК, 2000. — 29 с.]). Многие философствующие поэты и писатели обращались к теме музыки и музыкантов, это и И. В. Гете, А. С. Пушкин, Б. Шоу, Р. Роллан, Л. Н. Толстой, В. Ф. Одоевский, Т. Манн.
Обмен лучшим в музыке и философии не что иное, как взаимопомощь. При этом философия облагораживается, одухотворяется, психологизируется, эстетизируется. Музыка становится более фундаментальной, основательной, бытийно значимой.
Сближаются мировоззрение и мировосприятие. Мышление (а значит, и практика) музыканта дисциплинируется, развивается; логика философа украшается. Поэтому не лишены основания заявления о существовании философии музыки, о логике музыки [Лосев, А. Ф. Музыка как предмет логики // Лосев, А. Ф. Из ранних произведений / А. Ф. Лосев. — М., 1990. — С. 190-368.], о математике музыки, идущие от Пифагора, Декарта, Лейбница.
Литература
Грузинцева, Н. Диалоги о музыке / Н. Грузинцева // Возрождение. — 2001.—№8. — С. 7-12.
Лосев, А. Ф. Музыка как предмет логики // Лосев, А. Ф. Из ранних произведений / А. Ф. Лосев. — М., 1990. — С. 190-368.
Музыка и время. — 2001. — № 6. — С. 29-30.
Нейгауз, Г. Об искусстве фортепьянной игры / Г. Нейгауз. — 6-е изд. — М.: Музыка, 1999. — С. 301.
Покотило, О. А. Жизнь музыки / О. А. Покатило. — Екатеринбург : Банк культурной информации, 2000. — 152 с.
Рожко, К. Г. Хаос и поэзия / К. Г. Рожко — Тюмень: ТГИИК, 2000. — 29 с.
100 великих композиторов. — М.: Вече, 2000. — 624 с.; илл.
Суровягин, С. П. Мировоззрение и музыка /С. П. Суровягин, М. С. Яблоков. — Тюмень, 1997. — 121 с.
Эйнштейновский сборник. — М.: Наука, 1967. — С. 20.
Мареева, Е. Зачем наука философия в век интернета? // Альма-матер. — 2002. — № 2. — С. 22-28.
Рационализм и культура на пороге Ш тысячелетия: материалы Ш Рос. филос. конгр. (16-20 сентября 2002): в 3 т. — Ростов н/Д: СКНЦ ВШ, 2002.
4. Экономика и экономическая духовность
Существование экономической науки, как фундаментальной, так и прикладной, — факт общеизвестный. А как же обстоит дело с экономическим сознанием в целом? С экономическим бессознательным, такой же интуицией и т. д.? Об экономическом сознании написаны философские работы В. Д. Поповым [Попов, В. Д. Экономическое сознание / В. Д. Попов. — М. : ИПЛ, 1981. — 226 с.], В. П. Фофановым и некоторыми другими. В середине XX в. в советской философии имел хождение термин «труд — экономическое сознание». Однако оно до сих пор не попало в вузовские программы по философии наряду с традиционными семью формами общественного сознания. Причём седьмая из них, философская, только подразумевается и по принятой нами логической схеме не рассматривается, в том числе, насколько известно, в вузах Тюмени. Странно то, что социальные философы всех направлений согласны с выделением в обществе сфер политики и экономики. Каждая сфера концентрируется вокруг особых отношений и деятельности, которые сопровождаются определённой духовностью, синтезом разума, чувств и воли. Такой подход осуществляется к политике, праву, эстетической жизни общества и т. д.; значит, и экономика, или экономическая жизнь общества, не должна составлять исключение.
Понятие экономики («οικονομια») введено Аристотелем, оно тогда означало умение вести домашнее хозяйство. Общественное хозяйство сложилось под влиянием капиталистического рынка. Но хозяйство рода и семей было уже у дикарей. Они не на концептуально-профессиональном, а на обыденном и эмпирическом уровнях представляли себе, что такое материальные потребности и блага, труд и его удачные и неудачные результаты, справедливое распределение, обмен и потребление.
С отделением умственной деятельности от физической при рабовладении экономическая форма общественной психики входила в состав синтетической философской формы. Именно в ней родились категории блага, ценности, неблага и труда как исходные экономические понятия. Они уже на более высоком уровне отражают наличие в обществе хозяйства как «стержня» экономики. Окончательно экономическая духовность общества, группы и личности сформировалась с появлением экономической науки конца XVIII — начала XIX века (Д. Рикардо, А. Смит, К. Маркс) и её «центра» — категорий экономических отношений и законов, общественного производства материальных благ. Кроме того, сущностны понятия простого и расширенного воспроизводства продукта, товара, стоимости, прибыли и убытка, благосостояния, уровня жизни, богатства и бедности. Особенно важны для экономики принципы оптимальности, сбалансированности, гармоничности, справедливости, гуманизма, уважительного, вплоть до благоговейного, отношения к труду, разумного эгоизма (артельности, общинности, коллективизма).
Экономические науки и философия XIX-XXI веков позволяют сделать вывод, что экономика — это «пирамида», во-первых, подсистем производства, обмена, распределения и потребления материальных благ; во-вторых, экономической трудовой деятельности, таких же отношений, в том числе названных выше четырёх видов, экономических общения и поведения, соответствующих предприятий, учреждений и организаций (экономических институтов как вида социальных институтов), экономической духовности.
Идеальное в экономической жизни социального субъекта любого уровня многослойно, иерархично по многим основаниям: экономические психология и логика, рассудочное и разумное, эмпирическое и теоретическое, обыденное и профессионально-теоретическое, сознательное, бессознательное и интуитивное.
При этом экономические науки как системы теорий, т. е. истинных систематизированных объясняющих образований, имеют двойное подчинение: воздействуя на экономику, они подчиняются её законам; одновременно они принадлежат такой форме духовности, как наука, точнее, специальные науки, имеющие другую специфику. Поэтому возникает дискуссия тех, кто включает экономическую науку в экономическое сознание, с теми, кто исключает её из экономического сознания и относит только к науке вообще. Наша же точка зрения — компромисс между двумя крайностями.
Высокая экономическая культура — требование к субъекту каждой эпохи, но особенно — времени рыночной экономики. Знания, умения и навыки грамотно, расчётливо, эффективно, т. е. оптимально, вести хозяйство, от индивидуального до регионального и общечеловеческого, необходимы всегда. Возможно, современные бесхозяйственность, экономический эгоизм, скопидомство, транжирство и многое другое представляют собой одну из серьёзных глобальных проблем.
Экономическая культура взаимодействует с остальными видами её, что, например, формирует систему требований-критериев в области труда. Собственно экономический критерий, а именно уровень производительности труда, дополняется философско-гуманистическим (не вредить субъекту труда, рабочей силе, а совершенствовать их), экологическим (то же по отношению к природной среде), эстетическим (быть увлекательным, с игровым компонентом), политике-правовым (быть полезным народу и государству), нравственным (труд — одно из высших благ), религиозным (труд — богоугодное дело), историческим, научным.
Современный ценностный, аксиологический подход к проблеме этического, экономического и т. д. освоения человеческим субъектом мира имеет генетические корни — определённые тенденции в развитии мировой философской мысли. Осмысление этих теоретических и методологических тенденций, анализ соотношения категорий и принципов философии служат необходимым условием истинного и эффективного отражения и организации освоения.
Проблемы благ и ценностей, их возникновение, изменяющееся соотношение опираются на понятие полезности, существующее в философии (и особенно в социальной философии) изначально. Вероятно, Сократ одним из первых поставил вечный вопрос: «Что есть благо?»
Любая деятельность устремлена к благу. «У всех действий цель одна — благо», и поэтому наша «воля направляется к большему благу или же избегает наибольшего зла» [Платон. Соч. в 3 т. / Платон. — М.: Мысль, 1968. — Т. 1. — С. 326; Лейбниц, Г. В. Новые опыты о человеческом разуме / Г. В. Лейбниц. — М.; Л.: Соцэкгиз, 1936. — С. 164]. Целесообразность деятельности предполагает её результативность. «Целесообразное» по смыслу близко с древнегреческими понятиями подходящего, полезного, прибыльного [Платон. Соч. в 3 т. / Платон. — М.: Мысль, 1968. — Т. 1. — С. 335, 339, 459]. Результат обычно не тождественен цели действий субъекта, потребное благо оказывается либо действительным (общественным), либо кажущимся, либо «не-благом» (Плотин) [Рожко, К. Г. Проблема деятельности в истории философии и социологии / К. Г. Рожко. — Тюмень, 1978. — 201 с. — Деп. ИНИОН АН СССР. — 1978.—№ 2459а.].
Представляется возможным выделить несколько этапов в соотношении категорий блага и ценности по их методологической значимости.
На первом этапе, от Античности до Нового времени, господствует категория блага. В это время товарное хозяйство с его понятиями стоимости, цены и материальной ценности или отсутствует в массовых процессах производства, распределения, обмена и индивидуального потребления, или ещё недостаточно осознаётся в философии и возникающих специальных науках. Благо как «то, что заключает в себе определённый положительный смысл» [Советский энциклопедический словарь. — М.: Сов. энциклопедия, 1980. —С. 145] на основе его объективно-позитивного общественного значения первоначально трактовалось преимущественно в гносеологическом (Истина), моральном (Добро, Справедливость, или нравственные блага), эстетическом (Красота), политико-правовом (гражданская Добродетель) аспектах, а экономическое содержание понятия оттеснялось на второй план.
Определение Аристотеля можно считать классическим: «Особенность блага — быть полезным, а не приносить вред» [Антология мировой философии в 4 т. Т. 1., ч. 1. — М.: Мысль, 1969. С. 494]. В связи с такой позицией социально-общую технологичность (целенаправленность, полезность человеческой деятельности) Аристотель превращает в общефилософскую, наделяя и природу активной Формой-Целью, т. е., в конечном счёте, всеобщей полезностью.
Начиная с Нового времени и вплоть до конца XIX в. понятия блага и ценности мирно сосуществуют и часто используются мыслителями в качестве синонимов. Так, по мнению Руссо, «прежде чем изобретены были особые знаки, заменяющие всякие ценности, богатство могло состоять почти исключительно в землях и стадах скота, являвшихся единственными реальными благами» [Антология мировой философии в 4 т. Т. 2. — М.: Мысль, 1969. — С. 565]. Руссо сближает понятия богатства, благ и ценностей, отличает блага и ценности от их «знаков», прежде всего от денежных знаков.
При созревшем капитализме с его товарно-денежными отношениями и рынком золоту, серебру, бриллиантам «придали стоимость прихоть или соглашение, а не их действительная полезность и необходимость для поддержания жизни… Внутренняя ценность вещей… зависит только от их полезности для жизни человека». Субъектом движет свой интерес, выгода, стремление к счастью, направленные, в частности, на блага природы. Благо — это жизнь, свобода, телесное здоровье, владение внешними вещами [Локк, Дж. Соч. в 3 т. / Дж. Локк. — М.: Мысль, 1988. — Т. 3. — С. 288, 282, 53, 51, 94]. В трактовке Д. Локка преобладает экономический аспект, который, однако, не является единственным. Важным в эволюции ценностных представлений было сопоставление И. Бентамом полезности вещей не столько с благом, сколько с интересом индивида и общества как суммы индивидов. Здесь как бы складываются две зависимости: потребности — блага и интересы — ценности.
Утилитаризм абсолютизирует «принцип полезности» (И. Бентам), а первичность, исходность цели человеческих действий превращает в диктат цели над другими элементами деятельности в экономике, морали и политике (Дж. С. Милль).
У К. Маркса благо на одной из страниц «Капитала» отождествляется с потребительной стоимостью, т. е. с качественной характеристикой вещей, вовлечённых в экономический процесс, а стоимость как количественный аспект дополняет качества материальных экономических благ. Характерно, что понятия блага и ценности крайне редко употребляются в основном труде К. Маркса, но постоянно подразумеваются при раскрытии сущности товаров [Маркс, К. Соч. / К. Маркс и Ф. Энгельс. — Изд. 2-е. — М.: ИПЛ, 1972. — Т. 23. — С. 188, 192, 193, 200 и др.].
В данный период экономический подход к благам и ценностям или выходит на передний план (см., например, понятие Н. П. Огарева «меновая ценность»), или на равных со всеми другими включается в теоретический анализ общества и производства.
С конца XIX века категория блага вытесняется понятием ценности [13 : 145], но, как мы видим в конце XX — начале XXI века, не окончательно. Так, российские философы охотнее занимаются изучением предметно-вещных и идеально-духовных ценностей [7; 10; 14; 16], но не пренебрегают и теорией блага [8; 9].
Не исключена возможность равновесного положения двух названных категорий в теории, а может быть, и возвращение к приоритету «блага» по отношению к «ценности».
В интерпретации блага и ценности исторически сложилось несколько вариантов, что нашло своё отражение в советской литературе.
Среди них точка зрения, что «благо» и «ценность» — взаимно обращаемые, совпадающие понятия [7:3].
Несколько точек зрения сходятся на том, что понятие ценности производно от категории блага и дополняет её:
ценность — это количественное сравнение потребляемых вещей — благ (Г.В.Ф. Гегель см. [8 : 14]);
это соотносительность благ вообще [13 : 145];
ценность — мера блага [8 : 14], возможно, уровень блага;
благом выступает сам объект, а ценностью — его способность удовлетворять потребности субъекта [9 : 52].
Блага и ценности интерпретируются также в качестве рода и вида, например, благо рассматривается как положительная ценность [15 : 46].
Наконец, категория ценности вытесняет и полностью заменяет понятие блага.
Кроме того, при характеристике ценностного отношения к миру разделяют ценность как реальное или желаемое явление и оценку, т. е. собственно отношение субъекта к этому предмету [7:3]. Похоже делят ценности на «предметные» и «субъектные» [12 : 765], где последние — только субъективный образ объективной ценности, включающий в себя и оценку полезности предмета.
Ценности наделяются как положительным, так и отрицательным смыслом [16 : 554] или только положительным значением [14 : 31].
Существование ценности, или блага, или блага и ценности принято связывать:
с человеческой деятельностью, её результатами, с потребностями и интересами субъекта (античная и классическая буржуазная философия, утилитаризм, М. С. Каган и другие);
с деятельностью и общественными отношениями [1; 12];
с культурой субъекта [7; 16], со всей жизнью людей [7].
Сходство позиций разных авторов заключается в их признании объективно-субъективного характера ценностного отражения и отношения к миру в сопоставлении ценностей с потребностями, интересами, целями, идеалами социальных субъектов.
Понятие освоения широко используется экономикой, географией, психологией, космонавтикой, военной наукой, философией XX века. Трудно установить его «возраст», но ясно, что оно связано с анализом не отдельных эпизодических действий социальных субъектов, а действий массовых как по составу их участников, так и по результату воздействия на природную и социальную среду. Освоение морских путей и многих континентов начинается с великих географических открытий, а не с предшествовавших им эпизодических успехов человечества.
Понятие освоения восходит ко многим идеям прошлого, в частности к единству, по Демокриту, «космоса» и «микрокосма». В привычном и очевидном ракурсе (человек — малое подобие мира, состоящего из атомов и пустоты) идеи освоения не содержится, она возможна в другой грани интерпретации: человек стал адекватным миру не столько вследствие генетических связей с природой, сколько в результате своей автономности, активного «вбирания» в себя «космоса», его преобразования.
Выдвинутый Аристотелем всеобщий «принцип властвования», подчинения, иерархии служит теоретической и методологической основой для вывода о возникновении и постоянном расширении человеческого властвования над миром.
В механизм освоения входят вскрытые в истории философии взаимодополняющие процессы опредмечивания и распредмечивания, связи целей, средств и результатов деятельности, производство средой социальных субъектов и производство субъектами среды (единство у каждого субъекта актёрских и зрительских ролей в исторической драме), диалектика необходимости, случайности и свободы.
Природа побеждается подчинением ей, не противопоставлением, а единством человека с ней. «Свобода есть познанная необходимость», познание законов и правильное их применение, практические действия со знанием дела, господство субъекта над средой и самим собой. Кант подчёркивал: идея свободы связана неразрывно с понятием автономии, что является всеобщим нравственным принципом разумных существ; законы свободы включают учёт полезности и вреда, добра и пользы в действиях и отношениях субъектов [6, т. 3 : 162, 152].
Понятие освоения — от слова «свой» (подразумевается «мой»), и Г. В. Ф. Гегель прекрасно выразил сущность свободы как освоения, слияние свободы и освоения, их полярную противоположность несвободе и отчуждению в общефилософском, а не в социально-классовом смысле: «Свобода состоит именно в том, чтобы в своём другом все же быть у самого себя… Субъект находит в противостоящем ему не нечто чуждое, не свою границу… а самого себя» [Антология мировой философии в 4 т. Т. 3 — М.: Мысль, 1969. — 1972. — С. 335]. Субъект превращает объект, условия, отношения и т. д. из «не своих» в «свои»: подконтрольные, подчинённые, освоенные.
Д.И. Менделеев подметил взаимосвязь освоения природы с благом и пользой для человечества: вещества и силы природы одни и те же, «направлять эти сочетания в возможные и полезные для людей стороны — значит, обладать природою, приноровлять её на пользу» [Антология мировой философии в 4 т. Т. 3 — М.: Мысль, 1969. — 1972. — С. 423].
Итак, освоение мира человечеством называлось в истории философии по-разному, но во все времена оно рассматривалось через призму полезности: полезности блага и (или) полезности ценности, вредности не-блага (в частности, антиблага) и антиценности, т. е. ценности с отрицательным значением.
Освоение мира само есть некая сущностная потребность человека, а его общий результат — свобода представляет собой одно из важнейших человеческих благ. Кроме того, в процессе освоения создаются все виды «частных» благ.
Очевидно, парными категориями являются: потребности и блага, интересы (цели, установки, идеалы и т.п.) и ценности. Освоение природной и социальной среды непосредственно затрагивает интересы общественных субъектов, а следовательно, имеет ценностный аспект. Отношение человека к миру и его предельное обобщение в философии имеют как минимум, кроме названного, онтологический, гносеологический и праксеологический аспекты.
Освоение, благо и ценность — некоторые интегральные состояния и характеристики самого субъекта и его связей и отношений с вещами и другими субъектами, природной и социальной реальностью.
Литература
Маркс, К. Соч. / К. Маркс и Ф. Энгельс. — Изд. 2-е. — М.: ИПЛ, 1972. — Т. 23. —900 с.
Ленин, В. И. Поли. собр. соч. / В. И. Ленин. — Изд. 5-е. — М. : ИПЛ, 1977. —Т. 29.-782 с.
Платон. Соч. в 3 т. / Платон. — М.: Мысль, 1968. — Т. 1. — 446 с.
Лейбниц, Г. В. Новые опыты о человеческом разуме / Г. В. Лейбниц. — М.; Л.: Соцэкгиз, 1936. — 686 с.
Локк, Дж. Соч. в 3 т. / Дж. Локк. — М.: Мысль, 1988. — Т. 3. — 668 с.
Антология мировой философии в 4 т. — М.: Мысль, 1969. — 1972.
Тугаринов, В. П. О ценностях жизни и культуры / В. П. Тугаринов. — Л.: ЛГУ, 1968. — 156 с.
Селиванов, Ф. А. Благо / Ф. А. Селиванов. — Томск, 1967. — 66 с.
Ребрин, В. А. Общественное благо и общественный долг / В. А. Ребрин. — М.: Мысль, 1971. — 126 с.
Каган, М. С. Человеческая деятельность / М. С. Каган — М.: ИПЛ, 1974.—388 с.
Рожко, К. Г. Проблема деятельности в истории философии и социологии / К. Г. Рожко. — Тюмень, 1978. — 201 с. — Деп. ИНИОН АН СССР. — 1978.—№ 2459а.
Философский энциклопедический словарь. —- М. : Сов. энциклопедия, 1980.—840с.
Советский энциклопедический словарь. — М.: Сов. энциклопедия, 1980. —1600 с.
Кислое, Б. А. Проблема оценки в марксистско-ленинской философии / Б. А. Кислов. — Иркутск : Иркутск, ун-т, 1985. — 181с.
Философский словарь. —М.: ИПЛ, 1986. — 567 с.
Спиркин, А. Г. Основы философии / А. Г. Спиркин. — М. : ИПЛ, 1988. —592 с.
Попов, В. Д. Экономическое сознание / В. Д. Попов. — М. : ИПЛ, 1981. —226 с.
5. Мораль, нравственная культура
Мораль, политика и т. д. как социальные феномены включают в себя материальную и духовную, объективную и субъективную стороны. В книгах О. Г. Дровницкого [Дробницкий, О. Г. Понятие морали / О. Г. Дробницкий. — М.: ИПЛ, 1967. — 316 с.] и некоторых других поддерживается мнение Ф. А. Селиванова об объективности и субъективности этических качеств в поступках людей. А. В. Дроздов считает, что, подобно всем другим, этические отношения существуют вне морального сознания в качестве объективной реальности и отражаются в моральном сознании. По данной проблеме есть две другие точки зрения. Согласно первой мораль не имеет объективно-реальной стороны и относится только к общественному сознанию [Аристотель. Сочинения : в 4 т. / Аристотель. — М. : Мысль, 1984. — Т. 4. — 830 с.]. Согласно второй, наиболее распространённой, мораль имеет надстроечный характер, она объективна и субъективна, но в ней не может быть элементов общественного бытия [Баскин, М. П. Монтескье / М. П. Баскин. — 2-е изд. — М. : Мысль, 1975. — 164 с.].
Значит, ошибочно всю мораль и нравственную культуру подменять, как это часто делается, чем-то духовным: одной совестью или чувством долга, нравственными целями, намерениями и идеалами или соответствующей интуицией, привычкой или осознанием ответственности.
Моральная психика отражает объективные законы добра и зла в их отношении и связи с благом. Благо, добро и зло центральны в моральной системе для Платона, Аристотеля, К. Гельвеция, И. Бентама, Ф. Энгельса и многих других исследователей. Добро — это воспроизводство благ, нечто позитивное; зло — повреждение или уничтожение благ, то есть отрицательное воздействие на них. Благо, вполне очевидно, удовлетворяет потребности, обладает качеством блага. Оно удовлетворяет потребности «в пределах личного и общественного» [Аристотель. Сочинения : в 4 т. / Аристотель. — М. : Мысль, 1984. — Т. 4. — С. 7]. Как это понимать? Благо только то, что удовлетворяет разумные потребности, а не любые; что способствует прогрессу личности и общества, а не их деградации, разрушению, регрессу.
Из доминирующих в моральном сознании понятий добра и зла непосредственно выводятся все остальные понятия, а также нравственные принципы. Так, долг как нравственная обязанность заключается в необходимости для каждого реагировать на существующие добро и зло. В частности, на зло надо реагировать в рамках этики ненасилия, насилия или их комбинирования.
Со-весть, нравственная самооценка в качестве фрагмента самосознания субъекта, это ответ на «весть» извне о принесении нами другим людям добра и зла. Счастье понятийно тяготеет к добру, несчастье — ко злу, а может быть, и к отсутствию необходимых для субъекта блага и добра.
Справедливость — количественная и качественная соразмерность добра и зла во взаимодействии субъектов. Соразмерность буквально — количественная, «дикарская»: первобытный талион, религиозно-моральные «смерть за смерть», «око за око, зуб за зуб», кровная месть, да и любая месть. Справедливо, по Аристотелю, количественное равенство в товарообмене и качественное неравенство в заслугах перед государством. Одним словом, субъекты сами по себе, результаты их действий и поступков в чем-то равны, а в чем-то — нет. Следовательно, справедливо равенство равного и неравенство неравного. Несправедливость заключается в прямо противоположных соотношениях, то есть, в конечном счёте, несоразмерности добра и зла.
Нравственно-культурно добродетельное, совестливое, честное, гуманное, гармоничное в личных и общественных интересах, благоговение перед трудом и уважение к положительной (неразрушительной) нетрудовой деятельности, патриотизм.
Аморален весь набор отрицательно-нравственного: злодеяний, пороков, антигуманизма, пренебрежения и даже ненависти к труду, антипатриотизма и т. д.
Логичное, мыслительное в моральной духовности опирается на психологическое (чувственно-волевое) и имеет свои, внутренние для него уровни. До появления у человечества теоретического мышления мораль объяснялась на обыденном уровне, и в объяснениях господствовал первобытный эмпиризм. Отцом этики как науки о добре и зле, соотнесённых с благами и ценностями, считается Аристотель. Он первым предпринял попытку систематизации фрагментарного до него знания о нравственности. В XX веке создан ещё более высокий слой профессионального систематизированного объясняющего знания — метаэтики, то есть науки об одной из наук, наука о специфике, структуре, законах этики. Это одно из подтверждений современной глобальной метатеоретической тенденции в концептуальном мышлении.
Наиболее очевидно нравственная духовность объективируется в соответствующей практической деятельности, состоящей из отдельных действий, включающих в себя некоторые операции. Деятельность инициируется потребностями, интересами, целями, планами субъекта, направленными на свой предмет. Изменения предмета являются видимыми результатами деятельности. Субъект и предмет соединяются, как мостиком, средствами и методами (технологией) действий.
«Целесообразное, как одна из важнейших характеристик человеческой деятельности, в Античности было близко по смыслу с понятиями: подходящее, прибыльное, прекрасное и доброе. Польза ассоциируется с добром у Б. Спинозы и Н. Г. Чернышевского, с истиной — у Ф. Бэкона. Конечная задача нравственной деятельности — «добывание» максимума добра и счастья, сведение к минимуму зла и несчастья: воля направляется к большому благу или же избегает наибольшего зла. Результативность деятельности в «производстве» добра и разрушения зла можно назвать нравственной эффективностью, вкладом личности в нравственный климат общества.
О зле и благе в делах, об «исполнении долга» и т. п. пишет Демокрит; о «делании» справедливости и несправедливости говорит Платон; действиям в сфере морали посвящены многие назидания Конфуция, Эпикура, Сенеки. Понятия же «моральные действия» и «нравственная деятельность» прослеживаются начиная с эпохи Возрождения, часто — в XVIII-XIX вв. По мнению группы болгарских этиков, в истории известны: этика добра и этика долга.
Нравственная деятельность, то есть деятельность по законам добра и зла, по долгу и совести, справедливости и несправедливости, или — в более осторожной формулировке — нравственный аспект человеческой деятельности, существует на пересечении двух социальных феноменов: деятельности и морали. Оба они, а следовательно, и нравственная деятельность, в обществе не локализованы, не обособлены в социальном пространстве, а пронизывают, подобно нейтрино, всю социальную ткань, касаются всего и всегда. Этим они похожи на общение, поведение и культуру.
До К. Маркса и Ф. Энгельса многие проблемы морали и нравственной деятельности анализировались в основном на фоне жизни и деятельности отдельных индивидов или малых групп (так сказать, «микромораль» без «макроморали»), особенно когда речь заходила о дружбе, товариществе, семейно-брачных, бытовых, цеховых и общинных взаимодействиях. Нравственная деятельность в марксистской интерпретации — предметная, целеустремлённая, саморазвивающаяся по объективным законам система действий нравственного субъекта. Деятельность имеет как индивидуальный, так и общественный характер, классовый — в классовом обществе, национальный и т. д. Она не только субъективна, но и объективна. При этом, очевидно, этика чрезмерно политизируется, идеологизируется. В ней не всегда подчёркивается, что нормы морали трудящихся наиболее близки к общечеловеческим. Сталинизм многие недостатки довёл до абсурда, задогматизировал их.
Деятельность самостоятельна (С. Ф. Анисимов); она может существовать не только на «субстрате» других видов деятельности, но и на своём собственном (Л. А. Зеленов); она и «обслуживает другие деятельности», и «воспроизводит себя» в качестве «самодостаточной» и «самоценной» системы (В. Н. Сагатовский).
Многие советские, российские этики стали писать о нравственной деятельности, но почти никто не сделал её предметом специального изучения. Исключение составляют С. Ф. Анисимов [Анисимов, С. Ф. Моральное поведение / С. Ф. Анисимов. — М. : Мысль, 1979. — 74 с.], Н. В. Рыбакова, Т. С. Лапина, В. А. Блюмкин и некоторые другие.
Практические отношения и общение, нравственное поведение также обнаруживают ту или иную моральную психику.
Категория нравственных отношений, в отличие от «нравственной деятельности», стала правилом в этических исследованиях в СССР и России. С нравственными отношениями связывается специфика морали как общественного явления. Взаимодействия по поводу добра и зла, средств и организации при их «производстве» и представляют собой нравственные отношения.
Изучение поведения не является монополией этики, а исследование общения — привилегией психологии. Поведение и общение интересуют социолога, политика, юриста и многих других специалистов, но каждого в определённой плоскости. Нравственное поведение есть включённость в нравственные отношения, реализация нормативности и ценностной ориентации морального целеосуществления, соблюдение или нарушение норм. Поступок — это форма индивидуального поведения, а нравы — стандартные формы поведения, принятые в определённой социальной среде.
Понятия «поведение» и «поступок» издревле присущи человеческому мышлению, ими часто оперируют Конфуций, Платон и Демокрит.
Однако познание объективно-морального и нравственно-практического начинается не с отношений, а с эмпирического в бытии, которое даётся субъекту в непосредственном опыте. Познание нового соединяет эмпирическое и теоретическое, анализ и синтез, абстрагирование и конкретизацию, углубляется от явления к сущности, от сущности менее глубокой и значимой к более глубокой и существенной. Познание включает в себя много уровней.
Итак, на первом уровне фиксируется мораль как эмпирически конкретная подсистема общества — ещё не расчленённая целостность. Возможно, точнее: это не подсисистема, а аспект социума. Знание имеет вводный характер. Второй уровень познания — логическое освоение нравственного целеосуществления, или деятельности как предмета. Знание углубляется, появляются анализ и абстрагирование. Далее идут: уровень отношений, а за ним уровень закономерного в морали. По всей вероятности, они представляют собой два слоя сущности — менее и более глубокий. На уровне процессности мораль (и нравственная культура) познаются в качестве целостности и жизни социальных субъектов. На каждой ступени процесса складывается определённый образ жизни субъектов. Познание завершается логически конкретным, в некотором отношении полным знанием. Сразу же оговоримся, что этика, моральное сознание, нравственная психология — не более чем стороны морали, или нравственной жизни общества и личности, а правоведение, правовая психология и т. п. — права, правовой жизни общества.
При обсуждении на занятиях по этике вопроса о месте морали в общественной системе (а почему бы — не по правоведению или в научной дискуссии?) обязательно возникает проблема мораль — право. Причём возможны следующие варианты:
зашита отрыва и изолированности какой-либо противоположности от другой;
оправдание растворённости одной из двух противоположностей в другой;
доказательство равнозначности для личности и общества морали и права при их взаимосвязи;
обоснование первичности политики и права относительно морали;
утверждение о первичности морали в данной системе отсчёта.
По философской методологии из пяти возможных подходов к проблеме «мораль — право» первый и второй являются метафизически-односторонними; третий — эклектическим: субъективно-многосторонним, но не соответствующим объективной многосторонности и системности; четвёртый представляет собой видимость диалектики, субъективистски перевернутой системности; и только пятая точка зрения воспроизводит действительную противоречивость и единство морали и права.
Литература
Аристотель. Сочинения : в 4 т. / Аристотель. — М. : Мысль, 1984. — Т. 4. — 830 с.
Баскин, М. П. Монтескье / М. П. Баскин. — 2-е изд. — М. : Мысль, 1975.—164 с.
Гоббс, Т. Сочинения : в 2 т. / Т. Гоббс. — М.: Мысль, 1989. — Т. 1. — 622, [2] с.
Конфуций. Уроки мудрости / Конфуций. — М. ; Харьков : Эксмо-пресс; Фолио, 1999. — 958 с.
Макиавелли, Н. Государь / Н. Макиавелли. —М.: Планета, 1990. — 79 с.
Основы права / под ред. Д. П. Котова. — М.: Центр, 1998. — 272 с.
Спиридонов, Л. И. Теория государства и права: учеб. / Л. И. Спиридонов. — М.: Проспект, 1994. — 301 с.
Анисимов, С. Ф. Моральное поведение / С. Ф. Анисимов. — М. : Мысль, 1979. — 74 с.
Дроздов, А. В. Общественные отношения: автореф. дис…. д-ра философ, наук / Дроздов А. В. — Л.: ЛГУ, 1967. — 34 с.
Дробницкий, О. Г. Понятие морали / О. Г. Дробницкий. — М.: ИПЛ, 1967. —316с.
Селиванов, Ф. А. Избранное / Ф. А. Селиванов. — Тюмень: ТюмГУ, 1998. — 238 с.
6. Право и правовая духовность
Правовая культура занимает своё особое место в ряду общественных форм. Право не тождественно совокупности прав и свобод граждан или теории права: в праве слиты общественное и индивидуальное, творческое и репродуктивное, материальное и идеальное.
Духовное в праве не менее реально, чем духовное в религии и морали, оно присутствует в эстетических, философских и иных общественных формах. Духовное в праве отражает исторически определённый правовой строй, или правопорядок в качестве аспекта наличного государства, конкретного типа общества и образа жизни социальных субъектов. В правовом строе в той или иной пропорции сочетаются системность и хаотичность, неорганизованность, порядок и беспорядок.
Основными диаметрально противоположными понятиями правового разума и рассудка являются: со знаком «плюс» — законное, правомерное, законосообразное, благополучное, законопослушное; со знаком «минус» — незаконное, неправомерное, несообразное закону, неблагополучное, правонарушение, преступление.
Общими для правового мышления служат категории правопорядка, правовых законов, понятия граждан, их прав и обязанностей. Важнейшие из принципов: открытости и закрытости, справедливости и несправедливости, демократизма и недемократизма, гуманизма и антигуманизма. Они имеют как правовой, так и общесоциальный оттенки.
Аспекты правовой духовности — знание и его отсутствие, мышление и чувственно-волевой уровень, разум и рассудок и т. д. — обязательно обнаруживаются: материализуются, объективируются в нескольких уровнях своего воплощения, идущих «снизу вверх» в правовой пирамиде. Это правовая деятельность профессионалов и непрофессионалов, индивидуальных и коллективных субъектов, состоящая из отдельных действий; правовые отношения и общение, складывающееся из социальных контактов, поведение, образуемое суммой поступков по отношению к существующим принципам, нормам и правилам; правовые государственные и межгосударственные и «окологосударственные» институты, общественные организации, союзы, движения.
Они дифференцируются в зависимости от системы судебных, прокурорских и адвокатских учреждений, от хозяйственного, семейного, процессуального и остальных видов права, от внутренних и международных норм права. «Документальная» материализация правовых идей: конституции, законы, указы и постановления ветвей власти — римское право, кодекс Наполеона, советское право; юридическая наука, компьютерные правовые справочники, радиопрограммы типа «Ваш адвокат» на радиостанции «Маяк» и т. п. Иначе говоря, правовая духовность сопровождается правовой практикой, правовым бытием.
Мораль как сфера добра и зла и производных от них феноменов старше по возрасту права, но с появлением последнего тесно взаимодействует с ним. Неверно утверждение, что государство (а следовательно, и право) не контролирует мораль: право через свои учреждения и духовный мир индивидов формирует, корректирует общественное мнение о добре и зле, механизмы совести и долга, свободы и ответственности субъектов и другие грани морали. В свою очередь, нравственность и безнравственность усиливают или ослабляют, созидают или уничтожают господствующее право. Многие принципы и категории морали проникают в сферу права.
Правопорядок, правовые институты, гражданство как феномен возникают одновременно с государством и политикой, оставаясь постоянно под их влиянием (эффект тотальной политизации общества, в том числе искусства, права, философии, религии, исторического и прочего сознания). Стержневые для политики понятия преданности и предательства по отношению к своему государству, народу, классу, принцип классовости, партийности воздействует, в первую очередь, на право. Положительное в политике дополняется позитивным в праве, и наоборот; отрицательное — негативным.
Влияние правовой культуры на остальные виды её — своеобразная «правовизация» образа жизни, особенно в XX—XXI вв. — времени массовых политических и правовых движений, всеобщего избирательного права, массовой культуры, всеобщей (до недавнего времени) воинской повинности и мировых войн, формального равенства граждан, массового туризма и массовой миграции граждан, расширяющегося и детализирующегося международного права, широкого правового «всеобуча». Демократический правовой порядок, высокая правовая культура и грамотность в юриспруденции — необходимое условие нормального и эффективного функционирования и развития общества, страны, региона, отдельного гражданина. Данная ситуация сохранится, пока будет существовать институт государства. Поспешность в его ликвидации или ослаблении — не более чем утопические и очень опасные для общества мечты, ненаучные фантазии или один из мифов нашего века, ошибка в политике и праве, как в теории, так и на практике. Правовой беспорядок и вседозволенность — свидетельство тому.
Право строится «по образу и подобию» конкретного общества и создаёт его, поэтому юриспруденции полезны контакты с науками обществоведческого цикла и, конечно же, с социальной философией. В характеристике права, в своей практической деятельности юристы пользуются основными принципами социальной философии. Проследим за ними в современном анализе права.
Согласно широко распространённому принципу деятельности право — это особая деятельность с её элементами, творческой и репродуктивной сторонами, теоретическим и практическим видами, массовым и элитарным состояниями и т. д. Современные психологическая и философская теории рекомендуют переходить от упрощённой модели деятельности (один-два субъекта и один объект) к более сложной — с разделением и кооперацией действий группы субъектов, нацеленных на множество объектов. Кроме того, точность анализа возрастает, когда от изолированного принципа человеческой деятельности исследователь и практик переходят к принципу единства деятельности и общественных отношений, причём отношений как технологических, так и социальных. В данном контексте удобно рассмотрение правовых норм деятельности, отношений и общения, поведения, прав и обязанностей юридических лиц в «правовом» и «неправовом» государствах, «производство» и «потребление» юридических норм.
Принцип деятельности и самостоятелен, и включается в формационный и цивилизационный подходы к обществу, группе, личности. В формационном право предстаёт в качестве или правовой надстройки, возвышающейся над экономическим базисом, в частности правовая деятельность — над экономической деятельностью; или правовой инфраструктуры («подструктуры»), находящейся под ведущими общественными структурами; или правовой жизнью субъекта в совокупной жизни общества и типичном образе жизни.
При культуро-цивилизационном подходе, что очевидно, общество представляет собой систему культуры, ценностей не столько объективированных, сколько ставших принадлежностью тех или иных социальных субъектов. Объективация и субъективация оппозиционны, но неразделимы, следовательно, взаимосвязаны формационный и цивилизационный подходы, и ни один из них нельзя абсолютизировать.
Решение общепринятого социально-философского вопроса о соотношении материального и идеального в обществе даёт гносеологическое «сечение» общественной жизни и права как общественного феномена, в котором переплетаются объективная и субъективная реальность, практическое и духовное. При этом в духовном находят особые психологические компоненты, обыденные правовые знания и науку юриспруденцию как систему теорий. Интересно, что общая метасистемная тенденция в знании XX в. выражается в праве в том, что складывается наука о науке юриспруденции: её языке, общей структуре, уровнях, законах, принципах и т. п. Это правовое самосознание и самопознание, столь характерные для цивилизованных существ. Здесь работают принципы материализма и идеализма или дуализма, принципы познаваемости и непознаваемости.
Значительную роль в правоведении и социальной философии играют вопросы: «Что такое развитие вообще и общественное в частности?» и «Что такое человек, индивид, личность?». Их развёртывание даёт принципы и категории так называемой социальной диалектики и гуманизма.
Социально-философская картина права построена на многих принципах, в том числе системности, который в середине — конце XX в. перерос в системно-уровневую методологию. Право задействовано как минимум в следующих иерархических зависимостях:
I
II
III
Правовая надстройка формации
Общественные структуры
Общество как жизнь субъектов
Правосознание
Правовые институты
Правовые отношения
Правовая деятельность
Основные
Правовая инфраструктура
Правовая жизнь, правовая «траектория» субъектов
Общественная жизнь, образ жизни социальных субъектов
IV
V
VI
Гносеологический «разрез» права
Цивилизационный подход
Правосознание как объективная реальность
Правопорядок как объективная реальность
Юридическое науковедение
Юриспруденция
Обыденное знание
Правовое мироощущение
Правовая практика
Правовые культура и ценности общества, группы, индивида
Культура и ценности общества, группы, индивида
7. Эстетическая жизнь общества, искусство
Синонимом термина, вынесенного в заголовок, является эстетосфера. Она подразделяется на искусство, творящее художественные образы, и на вторую половину сферы, имеющую дело с эстетическими, но нехудожественными образами, которые — наряду с художественными — создаются, распределяются, распространяются, потребляются социальными субъектами. Эта сфера близка по содержанию с эстетической культурой, подлинной и мнимой.
Эстетическая духовность (эстетические образы) отражает объективные эстетические качества вещей, состояний, процессов — их пропорции и ритмы, красивость и некрасивость, симметричность и асимметричность, строгость геометрических форм объектов и отсутствие таковых, приятную или неприятную цветовую палитру и т. п. Одновременно эстетические образы выражают характерные особенности духовного мира того или иного субъекта, вследствие чего все в эстетосфере является единством субъективного и объективного, отражения внешнего мира и самовыражения личности, группы, социального института, общества в целом. Предметом эстетического отражения и выражения могут быть названы также или гармония и дисгармония бытия, или его эстетические закономерности, которые функционируют не сами по себе, а вместе с законами биологическими, кибернетическими и многими другими, на их основе.
Ведущую роль в эстетической жизни играют чувствование и понимание красивого и некрасивого, прекрасного и безобразного. Но, вероятно, их лучше «развести»: красивое — это нечто внешнее, это то, что приятно для человеческих органов чувств, а некрасивое неприятно, вплоть до отвращения. Прекрасное глубинно, существенно. Оно соответствует интересам, целям, идеалам субъекта. Безобразное не соответствует им.
Однако и во внешней, и во внутренней соотнесённости эстетическое оказывается или совпадением, или несовпадением меры субъекта с мерой объекта. Получается, что и человек — мера вещей, и вещь — мера человека.
Художественный образ в каждом жанре искусства создаётся своими средствами. В прозе и поэзии это, например, метафора, сравнение, гипербола (художественное преувеличение), идеализация чего-либо. Лишь возвышенная, с элементами платонической, любовь диктует текст: «И след я твой целую на песке…» Метафора и сравнение соединены в словах: «Век XXI ходит среди нас, но никто его не узнаёт».
Не только философия родилась из удивления (Платон) — не меньшие удивление, любознательность и наблюдательность надо иметь, чтобы заметить эстетичность бытия, необычное в обычном: что «засентябрило за окном», что на кого-то снизошло «половодье чувств», что наша «жизнь — зеленохвостая минутка с воза мироздания» и многое-многое другое.
Трагическое и драматические, серьёзное и комическое (юмор и сатира), трагикомическое, умилительное создаётся в искусстве посредством фактуры, например, звуковысотного соотношения, ритма, интонации и т. п.; рождаются последовательно — образ-замысел, образ-воплощение, образ в творчестве исполнителя и в творчестве слушателя.
Нехудожественные и полухудожественные эстетические образы окружают нас и входят в индивидуальную жизнь во всех до единой областях социума, создавая чей-то имидж, эстетику труда и быта, экологической и социальной среды, игры и семейной жизни, техники и архитектуры. Об этом забывают многие теоретики.
В значительной своей части эстетические образы — феномен психологический, мирочувственный, дополняемый логикой и мышлением.
Эстетические образы как особая духовность не могут не объективироваться, они обязательно материализуются, обнаруживаются:
во-первых, в произведениях искусства, в которых в разных пропорциях, но представлены пространственные и временные параметры бытия: и во временной музыке, и в «пространственных» живописи и графике, и тем более в театре;
во-вторых, в синтетических шоу, смеси жанров, «гибриде» художественного и нехудожественного — в архитектуре обычной, парковой и любой другой, декоративно-прикладном искусстве;
в-третьих, в моде, промышленном дизайне, макияже и т.д., то есть нехудожественно-эстетическом.
Перечисленное — не что иное, как процесс и результаты многообразной эстетической деятельности и сопровождающих её эстетических отношений общения и поведения. Над ними надстраиваются соответствующие учреждения (например, художественной культуры) и организации (в частности, писателей, архитекторов, стилистов, парикмахеров, модельеров, живописцев, книгоиздателей). Многообразные продукты эстетической деятельности с их особым эстетическим языком можно отнести к «документальным» обнаружениям духовности какого-либо субъекта, периода времени, человеческой цивилизации.
Нехудожественно-эстетическое возникло, очевидно, одновременно с человеком разумным и чувственно-волевым. В гигиенических и эстетических целях использовались цветные глины, растительные красители. Первые орудия трудовой и нетрудовой деятельности, одежда и жилище украшались растительным и животным орнаментами. Искусство же, по некоторым данным (рисунки наскальные и на предметах быта, к примеру), не старше 40 тысяч лет.
Эстетическая культура в целом, то есть художественная и нехудожественная, прошла те же исторические этапы, что и развитие всей человеческой культуры и цивилизации.)Живопись и графика переходили от одноплоскостных к объёмным изображениям, от одно- и двухцветия ко многим десяткам и даже более цветов. Музыка развивалась от одноголосия к многоголосию, от простых произведений к сложным, от обычной музыки к цветомузыке. Традиционное в искусстве дополняется модернистским, натуральное — компьютерным, земное — космическим и т. д.
Бесконечно разнообразится эстетика макияжа, причёски, одежды и обуви, украшений, эстетические ансамбли визажистов, стилистов. Архитектурные стили отражают изменения и в строительстве, и в искусстве, и в мировоззрениях различных эпох. Современная (с середины XX в.) НТР, дополняя многовековые традиции, революционно воздействует на декоративно-прикладное искусство, о чем свидетельствуют, например, дипломные работы наших студентов. НТР меняет внешнюю и технологическую культуру офисов и современного быта, характер всей эстетической культуры.
Высокая эстетическая культура облагораживает и украшает жизнь человека, делает её интереснее, удовлетворяя наши потребности в Красоте и Гармонии. Особая роль при этом, естественно, принадлежит высокому искусству, которое делает душу более восприимчивой к горестям и радостям людей. Оно уравновешивает техницизм и технологизм, рационализм и прагматизм XXI века. Искусство — одно из важнейших средств сплочения личностей, стран и народов.
Однако Красота сама по себе, без союза с Истиной, Справедливостью, Добром, не может избавить современное человечество от пороков и прочих недостатков и создать идеальное общество. Причина — всегда система факторов. Одна религиозная духовность, или духовность научно-атеистическая, или философско-мировоззренческая, не является панацеей от всех бед. Только единство всего разумного в культуре и цивилизации даёт положительный системный эффект.
8. Педагогическая культура
Учению и добру не будет конца.
Русская народная пословица
Уча других, мы учимся сами.
Сенека
Воспитывает все: люди, вещи, явления.
А. С. Макаренко
Сначала определимся, является ли педагогическая культура частносоциальной или социально-общей, то есть принадлежит только профессиям преподавателей средней и высшей школы, воспитателей детсадов, детдомов, воинских подразделений, исправительных колоний, общежитий, приютов и т. п. или же каждый человек, профессионал и непрофессионал в этой области, обладает той или иной педагогической культурой. Например, Платон приближается ко второй позиции: «Разве не должны наставлять в этом (добродетели — К.Р.) того, кто нуждается в знании и понимании, истолкователи, учители, законодатели и охранители всех людей?.. Поэт или любой человек, выдающий себя за воспитателя юношества?» [Платон. Законы / Платон. — М.: Мысль, 1999. — C. 432]. Преподаватель-профессионал в своей деятельности передаёт своим подопечным знания, умения и навыки: в средней школе — резюме современных наук и «введение» в некоторые существующие специальности, в высшей — основы наук и специальностей. Кроме профессиональных качеств настоящий преподаватель формирует и систему непрофессиональных качеств личности, в учебное и внеучебное время помогает каждому пройти социализацию и индивидуализацию. Таким образом, в педагоге сосуществуют преподаватель (учитель) и воспитатель (наставник). Об этом много и подробно написано учёными и практиками-педагогами. Халтурщика-урокодателя вряд ли можно назвать педагогом.
Мы сосредоточим своё внимание на философском и культурологическом аспектах педагогической культуры. Возникает вопрос: все ли профессиональные и непрофессиональные качества (или хотя бы их явное большинство) вырабатываются в учебных и иных заведениях? Если прикинуть это на себя, родных и знакомых, возникает отрицательный ответ. И главное — не в количественном плане, а в соотношении психики, в том числе теории, и практики. Учебные планы насыщены духовной деятельностью и, конечно, с добавлениями практическими; однако основная профессиональная и непрофессиональная практика любой личности находится за стенами учебных заведений. Это практика (в союзе со знаниями) — не в учёбе, а в остальной жизни в других сферах.
В ней соподчиняются микро- и макросреды; педагогически действуют семьи, товарищи, друзья, ближние и дальние субъекты, т. е. педагоги-непрофессионалы. Старшее поколение («крепко головой») хранит, главным образом, традиции, опыт и передаёт их другим людям. Младшее («крепко плечами»), энергичное и задиристое, может преподать урок старшим неожиданностью новаторства, отсутствием поклонения авторитетам, своей современностью. Средний возраст соединяет в себе особенности первых двух.
Все мы учим и учимся, воспитываем и воспитываемся. Педагогическая культура является социально-общей и общечеловеческой. Вместе с этической, эстетической и экологической культурами педагогическая существует в обществе постоянно с момента появления человека разумного, отличного от получеловека в «человеческом стаде» периода дикости.
Замечено, и животные «обучают» и «воспитывают» себе подобных в совместных играх, тренировках по маскировке, борьбе с врагами, добыче пищи и т. д., но по законам инстинктов. У высших животных вырабатываются предсознание и предмышление, которые изучает, к примеру, зоопсихология. Первые люди обладают, помимо бессознательного, помимо психологического, сознанием и логической составляющей: рассудочной (в основном) и разумной (отчасти).
Очевидно, первобытные обучение и воспитание были допрофессиональными, обыденными, преимущественно эмпирическими и практическими по отношению к профессиям учителей и воспитателей. Они были досемейными при промискуитете, когда господствовал хаос в связях полов и поколений; семейными и семейно-родоплеменными при групповом и парном браке. Предполагают, что из пуналуальной семьи как вида группового брака возник род, а также фратрии и племена в качестве более сложных родственных объединений [Энгельс, Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства / Ф. Энгельс. — М.: Политиздат, 1974. — С. 56, 42].
Совместная практическая деятельность и мифологические размышления, труд и игра, отношения и общение формировали человека определённого рода и племени, опыт которых концентрировался в соответствующих традициях и обычаях, нормах поведения. Последние предписывали должные поступки и запрещали недолжное (табу).
Становление человека и воспитательной деятельности было длительным, постепенным. Хабилисы-охотники (2,5—1,5 млн. лет назад) воспитывали по принципу «делай как я». Деятельность архантропов (1,5—0,5 млн. лет назад) уже требовала передачи технологического опыта по изготовлению каменного рубила, использованию огня, подготовке к охоте. Палеантропы (0,5—0,3 млн. лет назад) усложняют орудия, специализируют их, развивают членораздельную речь, осуществляют изобразительную деятельность и религиозные обряды. Подготовка к охоте проходила в виде магических и тотемических ритуалов. А ритуал играл роль образца поведения, тренировки [Духовнева, А. В. История зарубежной педагогики и философии образования / А. В. Духовнева, Л. Д. Столяренко. — Ростов н/Д: Феникс, 2000. — С. 5-11]. Предполагают, что в этот период «воспитание выделилось в специальную, относительно самостоятельную деятельность». В ранних же первобытных обществах верхнего палеолита и мезолита (40—10 тыс. лет назад) в условиях скотоводства «воспитание приняло свою завершенную форму» [Духовнева, А. В. История зарубежной педагогики и философии образования / А. В. Духовнева, Л. Д. Столяренко. — Ростов н/Д: Феникс, 2000. — С. 12]. Ну, насчет завершенности формы сказано, наверное, очень сильно. Такая характеристика больше подходит к античному обучению и воспитанию.
В первобытных нормах видно зарождение всех будущих видов культуры. К примеру, в предписаниях древних хакасов: «Гаснущее пламя разожги. Голого одень. Пешему дай коня. Прохожему не мешай… Старших почитай. Младших береги. Вырасти сироту богатырём… Умершего оживи. Подчини силу разуму». В них и экономический, и этический, и эстетический, и религиозный аспекты. И, конечно же, воспитательно-педагогический. Во всех сферах первобытного бытия, в том числе в семье. «Парная семья возникла на рубеже между дикостью и варварством… Это — характерная форма семьи для эпохи варварства, так же, как групповой брак — для дикости, а моногамия — для цивилизации». До занятий скотоводством существовал матриархат: «Обычно господствовала в доме женская половина; запасы были общими; но горе тому злополучному мужу или любовнику, который был слишком ленив или неловок и не вносил своей доли в общий запас. Сколько бы ни было у него в доме детей или принадлежащего ему имущества, все равно он каждую минуту мог ждать приказания связать свой узел и убираться прочь» [Энгельс, Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства / Ф. Энгельс. — М.: Политиздат, 1974. — С. 56, 51]. Женщина господствовала в области воспитания детей, а не только взрослых. И во времена патриархата она оставалась лидером в семейных заботах о детях — экономических, моральных, религиозных и т. д.
Педагогика рода выходит на передний план во время процедуры инициации родичей, достигших обычно половой зрелости. «Народы, у которых институт тотемизма встречается вкупе с инсценировкой умертвления и воскрешения посвящаемых во время обряда инициации, разделяли не только веру в возможность помещать душу на постоянное хранение во внешний предмет (животное, растение и т. д.), но и придерживались соответствующего образа действий» — целого шоу со сложным сценарием. Сначала в инициации участвуют только посвящённые мужчины, затем действо превращается в общий праздник [Фрезер, Д. Д. Золотая ветвь / Д. Д. Фрезер. — М.: АСТ, 1998. — с. 732, 727-729]. Первобытная инициация сравнима с современными социализацией, получением паспорта или другим признанием начала взрослости и самостоятельности субъекта. Только в прошлом молодых мужчин и женщин порознь изолировали от сородичей, проверяли их на умения, выдержку, давали им обязательный минимум знаний традиций и правил рода, секретных для других родов, посвящали в коллективно накопленный опыт. Сейчас подобная изоляция производится только в специальных учебных заведениях и центрах государств, церквей, групп и организаций. Уровень профессиональных знаний и умений ныне тоже проверяется зачётами и экзаменами. А вот уровень всех непрофессиональных качеств субъекта, его социализации в целом системно не контролирует никто, а следовательно, не корректирует его или в лучшем случае производит это стихийно. Различные профсоюзные, партийные и им подобные характеристики личностей на этом фоне выглядят неполно.
С исчезновением родов, фратрий и племен, с возникновением народностей и наций центр тяжести родственной и товарищеской работы по социализации перемещается в семьи и другие части социальной микросреды. Традиции больших социальных групп, общечеловеческие идеалы и нормы систематически передаются в общественных учебных заведениях. К тому же, с «модернизацией» брака и семьи в XX в., расшатываются и они сами, и их воспитательные традиции. Показательно, что 80% российских беспризорных детей имеют живых родителей, родителей по названию. В семье «для воспитания нужно не большое время, а разумное использование малого времени… воспитание происходит всегда, даже тогда, когда вас нет дома. Истинная сущность воспитательной работы… заключается не в ваших разговорах с ребёнком, а в организации вашей семьи, вашей личной и общественной жизни и в организации жизни ребёнка». В том числе «мелочи действуют регулярно, ежедневно, ежечасно, из них складывается жизнь». Ребёнок «не только ваша радость, но и будущий гражданин… вы отвечаете за него перед страной» [Макаренко, А. С. Лекции о воспитании детей : выступления по вопросам семейного воспитания : авторские материалы // Соч. в 7 т. / А. С. Макаренко. — М.: АПН, 1957. — Т. 4. — С. 349-350]. А сейчас царит безответственность. По С. И. Ожегову слово «супруги» близко по смыслу со словом «су-пряга» — совместное впрягание во все семейные дела. В настоящее же время «выпрягаются» из этих дел не только отцы, что становится традицией, но и, так сказать, матери, не имеющие материнского инстинкта. Подтверждается грустная шутка: браком хорошее дело не называется. Семейные проблемы — один из факторов возникновения педагогических, демографических, социальных и иных кризисов.
С возникновением государств и их культурно-воспитательных функций появляется специализированный аппарат, следящий в основном за обучением и частично — за воспитанием граждан. Считается, что Платон в своих «Законах» сформулировал принцип всеобщего обязательного обучения мужчин и женщин. В афинской и даже в спартанской (военизированной) системах образования реализовалось единство духовного и физического развития (в Афинах примерно по 50% времени обучения на каждое) [Духовнева, А. В. История зарубежной педагогики и философии образования / А. В. Духовнева, Л. Д. Столяренко. — Ростов н/Д: Феникс, 2000. — С. 22-27, 35]. В Риме школы разделили на элементарные и грамматические. Аналогичное деление имеется в современной Великобритании. Музыке, гимнастическим упражнениям, «ратным трудам» — «всему этому должны обучать общественные учителя, состоящие на жалованье у государства» [Платон. Законы / Платон. — М.: Мысль, 1999. — С. 267]. «Кто постигает новое, лелея старое, / Тот может быть учителем» [Конфуций. Уроки мудрости / Конфуций. — М. : Эксмо-пресс ; Харьков : Фолио, 1999. — С. 22].
Возникают, в частности, философские школы: община Пифагора, Академия Платона, Ликей Аристотеля (12 лет руководства). В таких школах усваивали идеи одного выдающегося мыслителя.
«Если все «любители мудрости» стремились быть оригинальными, то стоики стремились быть нейтрально-полезными на своих учебных лекциях, тем более что лекции для новичков были платными. Стоики впервые провели образовательную ревизию философских школ, стремясь к унификации, систематизации и последовательности в изложении философских знаний. Стоики высоко ценили энциклопедичность и просвещённость, можно сказать, что именно со стоиков (конец IV в. до н. э.) начинается античная эпоха Просвещения» [Костецкий, В. В. Вводный курс философии / В. В. Костецкий. — Тюмень : ТюмГУ, 2000. — С. 104].
Зарождается социальный слой педагогов-профессионалов. Среди них наставники (учителя, гуру и т. п. по-восточному) не только групп подопечных, но и отдельных выдающихся личностей, подобные В. А. Жуковскому (воспитателю будущего императора Александра II).
Великий философ и античный эрудит Аристотель воспитывал знаменитого Александра Македонского. Биографически это звучит сухо: «Он явился в Македонию к Филиппу (по приглашению этого царя); здесь он взял в обучение его сына Александра; попросил восстановить свой родной город, разрушенный Филиппом, и добился этого; а для жителей сам написал законы… А когда он рассудил, что уже достаточно провёл времени с Александром, то уехал в Афины» [Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. — М.: Мысль, 1979. — С. 206]. В документально-художественном ключе все выглядит по-иному. «Чем старше становится Александр, тем серьёзней задумывается Филипп: кого пригласить к Александру учителем. Алекс�ндра учат музыке, декламации. Он много читает. Ему ещё 13 лет, а он уже отлично стреляет из лука, бросает копье, скачет на лошади, как опытный конник. А бегает он так, что никто из товарищей не может его догнать». Как-то в беседе атарнейский царь Гермий посоветовал ему пригласить Аристотеля.
«— Аристотель? Так ведь мы росли вместе с ним! Да, этот человек будет хорошим учителем и воспитателем» [Воронкова, Л. Сын Зевса/ Л. Воронкова. — СПб.: Северо-Запад, 1992. — С. 82].
В античную философию как синтетическое знание входили педагогические положения, советы, наставления, требования, из которых позднее выросла наука педагогика. Тем не менее, к первым педагогам-теоретикам может быть отнесён Плутарх с его работой «О воспитании детей». В ней, в частности, говорится: «Под словом «обучение» я понимаю образование, а под словом «привычка» — управление. Начало принадлежит природным дарованиям, руководящая система — образованию, привычка достигается постоянной практикой, а совершенство — при помощи всех трех условий, взятых вместе… Хорошее воспитание и правильно поставленное образование ведут к совершенству и счастью… Только одно образование божественного происхождения и вечно… Разум господствует над рассудком. Только один разум молодеет, когда мы стареем» [Духовнева, А. В. История зарубежной педагогики и философии образования / А. В. Духовнева, Л. Д. Столяренко. — Ростов н/Д: Феникс, 2000. — С. 197, 201].
Сословная педагогика и политизированная этика Конфуция господствовали в Китае многие века. Его «благородный муж» отличается не только высокой сословной принадлежностью, но и политико-правовой функциональностью, а также должными нравственными качествами. Он следует «законам Неба и законам предков». Космическая составляющая была у Конфуция очень слабой, общечеловеческая — не очень сильной. Зато господствовали социальные и патриархально-семейные догматы. Педагогическая духовность отражает объективные законы педагогической сферы общества, или по-другому — объективные законы обучения, воспитания и перевоспитания, то есть формирования и развития личностей.
Основными понятиями данной формы духовности являются педагогические законы, личность как система, социальные качества личностей, одно- и многостороннее развитие человека, гармоничная и дисгармоничная, формирующаяся и деградирующая личности, педагогические технологии и т. п.
Здесь велика роль принципов диалектики (например, системности), гуманизма, демократизма, справедливости, единства обучения и воспитания в совместной деятельности, норм тактичности, требовательности, личного примера воспитателя и преподавателя.
Педагогике как системе теорий воспитания подчиняются обыденные непрофессиональные педагогические знания, их здравый смысл, предрассудки, педагогические чувства, эмоции и воля. В педагогической духовности связаны сознательное, бессознательное и интуитивное. Последнее обязательно для хорошего (значит, и культурного) педагога.
Духовность и духовная педагогическая деятельность объективируются в практической деятельности: собственно педагогической — в соответствующих учреждениях и организациях типа института повышения квалификации или Академии педагогических наук; попутно, в виде педагогического аспекта, — во всех других учреждениях и организациях: от экологических до правовых, от моральных до религиозных и т. д. Практическая деятельность сопровождается практическими педагогическими отношениями, общением и поведением индивидуальных и коллективных субъектов по поводу тех или иных воспитательных проблем, особенно в вопросах воспитания детей, подростков и юношества, прав детей, обязанностей родителей.
Духовно-педагогическая культура «документально» воплощается в учебных программах школ, вузов, учебно-воспитательных центров; в кинофильмах «Доживём до понедельника», «Первая учительница», «Чучело» и т. п.; в художественной литературе и публицистике: «Педагогическая поэма» А. С. Макаренко, письма Сенеки к Луцилию или В. А. Сухомлинского своему сыну; в разноликих наставлениях, советах и наблюдениях: «Юности честное зерцало» Петра I, «Домострой», комментарии к Библии Иоанна Златоуста, социально-психологические рекомендации Д. Карнеги; дневники и заметки великих людей: потрясающие «Мысли» Шекспира, дневники М. Твена, Ф. М. Достоевского, «Путь жизни» Л. Н. Толстого, повесть М. Влади о В. Высоцком «Прерванный полет» и т. п.
Педагогами-профессионалами (или хотя бы полупрофессионалами) являются теоретики, советники глав государств, различных эпох. Так Н. Макиавелли в период Возрождения в работе «Государь» и некоторых других, посвящённых государству и политике, формулирует принципы взаимодействия власти с высшими и низшими сословиями, даёт практические текущие советы некоторым итальянским государям во время раздробленности родины. Патриотизм и демократизм политолога сочетаются с его аксиомой о злой и порочной природе человечества, которую необходимо обуздывать и корректировать. Н. Макиавелли считается одним из первых европейских драматургов.
Выходец из Тобольской губернии Г. Распутин был при царском дворе не столько советником (и никак не теоретиком), сколько приближенным экстрасенсом, психотерапевтом и т. д. Вокруг царствующих и других знатных особ всегда вился рой приближенных, обычно проходимцев с мистическими и (или) менторскими замашками. Таким был неудавшийся литератор Фома Опискин в сатирическом произведении Ф. М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели». В драматической телеверсии его блестяще играл Сергей Юрский, одетый в полувоенные френч и фуражку, как у Сталина.
Первым европейским специалистом по фундаментальной и прикладной педагогике считался Я. А. Каменский, реформатор, создатель современного демократического обучения взамен схоластического, догматического, монологического, диктаторского, опиравшегося на страх и на представление о слушателях как сосудах для заливки готовых истин. Однако, согласно народной мудрости, наука не пиво: в рот не вольёшь, а учащийся не сосуд, но факел, который надо зажечь и научить самовозгораться при самообразовании и самовоспитании.
Россия может гордиться такими педагогами, как К. Д. Ушинский, Л. Н. Толстой, А. С. Макаренко, которого под горячую руку перестройки и демократии именовали сталинистом, но потом вспомнили и о его заслугах, В. А. Сухомлинский, современные педагоги-новаторы, победители конкурсов «Учитель года» разного масштаба. В их число попадают и выпускники Тюменского государственного института искусств и культуры, причём не только признанные учителя музыки, но и культурологии. Среди педагогов нашего института постоянно растёт число заслуженных работников на ниве образования.
На границе педагогической и нравственной культур существует маргинальный феномен, изучаемый педагогической этикой. Этика — наука о морали, нравственности, или о добре и зле и производных от них феноменах. Педагогическая этика, как и этика врача, госчиновника и т. п., оперирует традиционным набором нравственных понятий, принципов и законов, идеалов и норм, но ряд из них усиливается из-за специфики педагогической жизни и деятельности. Также усиленно звучат для воспитателей некоторые общекультурные и общечеловеческие ценности, подчиняющие себе ценности педагогические.
Проводимый мною в течение нескольких лет в группах культурологов и менеджеров культуры опрос «Назовите три важнейших качества любимых педагогов, встреченных вами в жизни» дал следующий результат, на основании которого можно обозначить ценности педагогической культуры и их антиподы — антиценности. Сделаем это логически наглядно.
Ценности
Антиценности
1. «Возлюби ученика своего больше, чем самого себя» (студенческое)
1. Презрение, равнодушие, ненависть к учащимся
2. Колоссальные выдержка и терпение
2. Невыдержанность, нетерпимость вообще, и к отклонениям в поведении других в особенности
3. Тактичность. «Быть осторожным в слове… Люди учатся говорить, а главное — как и когда молчать» [15 : 343, 351]. Не выделять любимчиков, не иметь «козлов отпущения»
3. Бестактность в словах и делах, особенно при наказании виновных. Захваливание любимчиков, противопоставление их группе. Самодурство
4. Профессионализм и любовь к своему предмету. Эрудиция без всезнайства. «Не стыдно и не вредно не знать — всего знать никто не может — и стыдно, и вредно притворяться, что знаешь то, чего не знаешь» [15 : 298].
4. Непрофессиональность и однобокость в обучении и воспитании, отсутствие «огонька». Попытки создания своего «дутого» авторитета
5. «Справедливость всегда превыше всего!». Скрупулёзное поддерживание соразмерности добра и зла в отношениях с людьми. Объективность в оценках поступков
5. Несправедливость, двойные стандарты, необъективность, субъективизм
6. Образцовая доброта, но в сочетании с нормальной строгостью. «Человечность редко сочетается с искусными речами и умильным выражением лица» [8 : 21]
6. Преобладание в поведении преподавателя мягкости или жёсткости, ещё хуже — бесконечное хамелеонское чередование. Нарушение меры в поведении. Беспринципность
7. Находчивость в нестандартных педагогических ситуациях: поворотах течения занятия, беседах, ответах на вопросы и т. п. Чувство юмора
7. Отсутствие гибкости поведения; излишняя серьёзность и мнимая значительность
8. «Как учил, так и спрашивай на экзамене: хорошо — строго, нехорошо — нестрого»
8. Стремление мало дать, но побольше спросить с учащихся
9. «Убеждай, а не навязывай своего мнения»
9. Диктаторство, менторство
10. Иметь яркую индивидуальность
10. Быть серой мышкой
11. Не быть злопамятным
11. Злопамятство
12. «Будь прост и доступен, но держи дистанцию»
12. Запанибратство или «монументальность»
13. «Воспитывай своим примером, постарайся стать идеалом учащихся»
13. Примеры отрицательного поведения
Опрос высветил положительные, ценные качества педагога. Вполне очевидна высшая ценность — гуманизм (человеколюбие), который дополняют, подчиняясь ему, справедливость, демократизм, профессионализм, эрудиция и некоторые другие. Соответственно низшей, предельной антиценностью является негуманность — от равнодушия и органической лености до антигуманизма, мизантропии (человеконенавистничества).
Качества реализуются субъектом, функционируют в каждой ситуации. Положительные качества предполагают широкие и глубокие истинные знания, эффективность и оптимальность умений и навыков. Тогда как антиценности связаны с незнанием, заблуждением, узкими и поверхностными знаниями, зачастую не концептуальными, а обыденными, в том числе с нездравым рассудком, противоположным здравому рассудку и опыту, с неэффективными и неоптимальными умениями и навыками. Подлинный гуманизм педагога не какой-то элитарный, по отношению лишь к избранным (мудрецам — философам, гениям науки, героям, богачам, «сверхлюдям» и т. п.), а находящийся где-то на уровне трудящихся, народа, т. е. большинства людей, или всех, т. е. общечеловеческий.
Прикладная педагогика, в отличие от фундаментальной (теоретической), близка не только прикладной этике, но и прикладной социальной психологии, которая, в частности, объясняет, как надо делать замечания (и когда не делать), участвовать в дискуссии, выступать: соблюдать разговорный тон, индивидуальность, искренность, находчивость и т. п. [7 : 386], как завоевать и не терять друзей. Вот некоторые из семи правил жизни счастливой семьи: «Не нужно придираться… Не пытайтесь переделать своего супруга… Будьте предупредительны» [7 : 279), постоянно поддерживайте свою любовь и дружбу.
Педагогическая культура взаимодействует с эстетической и ее центром — художественной культурой, носителем которой выступает искусство. Педагогически правильное поддерживается и закрепляется (но вряд ли — создаётся) красивым в быту и на работе, в технике и обстановке помещения, в дизайне одежды и т. д. Но высокохудожественные образы, творимые классическим искусством, могут участвовать в создании педагогической культурности. Например, поэтические и прозаические гении и таланты своим творчеством и необыкновенно интересными личными документами: дневниками, заметками, эссе и т. п. — могут оказывать на читателя педагогическое воздействие посильней учительского, родительского, дружеского.
Вот рубай О. Хайяма, ставшее хрестоматийным для культурного индивида:
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало.
Два главных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть.
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Необходимость избирательности в общении подаётся посредством очень яркого сравнения материального и духовного потребления. Рубай предупреждает всеядность и неразборчивость во всех их проявлениях.
Дневниковые записи В. Шекспира, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого — кладезь житейской мудрости. А чего стоит «Воображаемый разговор с Александром I»! «Когда б я был царь, то призвал бы Александра Пушкина и сказал ему: «Александр Сергеевич, вы прекрасно сочиняете стихи». Александр Пушкин поклонился бы мне с некоторым скромным замешательством, а я бы продолжал: «Я читал вашу оду «Свобода». Она вся писана немного сбивчиво, слегка обдуманно… Поступив очень неблагоразумно, вы однако ж не старались очернить меня в глазах народа…» — «Ах, ваше величество, зачем упоминать об этой детской оде?.. Можно ли школьническую шутку взвешивать как преступление, а две пустые фразы судить как бы всенародную проповедь? Я всегда почитал и почитаю вас, как лучшего из европейских монархов…» — «Признайтесь, вы всегда надеялись на моё великодушие?» — «Это не было бы оскорбительно вашему величеству…» Но тут бы Пушкин разгорячился и наговорил мне много лишнего, я бы рассердился и сослал его в Сибирь, где бы он написал поэму «Ермак» или «Кучум», разными размерами с рифмами» [Пушкин, А. С. Полное собрание сочинений: в 10 т. / А. С. Пушкин. — М.: Наука, 1964. — Т. 8. — С. 69-71].
Итак, благодаря педагогической культуре общество самоформируется, саморазвивается, обновляется. Она лишний раз подтверждает, что общество не простой набор индивидов, а, главное, система (пусть и с добавлениями хаотичности) отношений и общения личностей.
В обучении, воспитании и перевоспитании участвуют все люди, профессионалы и непрофессионалы в этом аспекте бытия общества: через психологическое «заражение», подражание и другие механизмы социальных общностей воспитательное воздействие оказывают старшие на младших и младшие на старших, естественно, ровня на ровню; микро- и макросреда — на личности, а личности — на среду.
Воспитывают цивилизованная и нецивилизованная обстановки, СМИ и компьютер, звуковой и видеофон, цвет и геометрические линии форм внешней и «второй» природы, все виды трудовой и нетрудовой деятельности: не трудом единым жив и воспитуем человек, а всем образом жизни. Недаром выделилась такая наука, как социальная педагогика, и обособилась практическая специализация социальных педагогов. В формировании личностей сталкиваются педагогические ценности и антиценности.
Литература
Воронкова, Л. Сын Зевса/ Л. Воронкова. — СПб.: Северо-Запад, 1992. — 382 с.
Воронкова, Л. В глуби веков / Л. Воронкова. — СПб. : Северо-Запад, 1992. — 592 с.
Гамзатов, Р. Горские письмена / Р. Гамзатов. — Махачкала: Дагестанское кн. изд-во, 1980. — 256 с.
Диоген Лаэртский о жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. — М.: Мысль, 1979. — 620 с.
Духовнева, А. В. История зарубежной педагогики и философии образования / А. В. Духовнева, Л. Д. Столяренко. — Ростов н/Д: Феникс, 2000. — 276 с.
История педагогики в России / сост. С. Ф. Егоров. — М., 2000. — 254 с.
Карнеги, Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей. Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично. Как перестать беспокоиться и начать жить / Д. Карнеги. — СПб.: Лениздат, 1992. — 708 с.
Конфуций. Уроки мудрости / Конфуций. — М. : Эксмо-пресс ; Харьков : Фолио, 1999. —958 с.
Костецкий, В. В. Вводный курс философии / В. В. Костецкий. — Тюмень : ТюмГУ, 2000. — 252с.
Макаренко, А. С. Лекции о воспитании детей : выступления по вопросам семейного воспитания : авторские материалы // Соч. в 7 т. / А. С. Макаренко. — М.: АПН, 1957. — Т. 4. — С. 341-552.
Миронов, В. В. Пир мудрецов / В. В. Миронов. — М., 1994. — 304 с.
Платон. Законы / Платон. — М.: Мысль, 1999. — 832 с.
Пушкин, А. С. Полное собрание сочинений : в 6 т. / А. С. Пушкин. — М.: ГИХЛ, 1949. — Т. 2. — 647 с.
Пушкин, А. С. Полное собрание сочинений: в 10 т. / А. С. Пушкин. — М.: Наука, 1964. — Т. 8. — 596 с.
Толстой, Л. Н. Путь жизни /Л. Н.Толстой. —М., 1993.
Утешева, Б. Цветовая символика тюркских народов // Теория и экология разума: сб. ст. / отв. ред. К. Г. Рожко. — Тюмень: Вектор Бук, 2001. — С. 78-84.
Фрезер, Д. Д. Золотая ветвь / Д. Д. Фрезер. — М.: АСТ, 1998. — 782 с.
Энгельс, Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства / Ф. Энгельс. — М.: Политиздат, 1974. — 240 с.
9. Религия, наука, атеизм
Религия и наука — сложные общественные подсистемы, соединяющие, в частности, материальное и идеальное (духовное).
Религиозная духовность отражает моменты несвободы в жизни социальных субъектов, подавленность людей стихиями космическими, геологическими, военно-политическими, экономическими и т. п. Хаотичность бытия порождает хаотичность и неуверенность в психике. Христианство быстро распространилось в Римской империи после подавления восстания рабов («Христос победил, потому что потерпел поражение Спартак»); «подпрыгнула» религиозность во время Великой Отечественной войны; мистика служит психологической отдушиной в современной российской неразберихе и одним из способов «бегства от действительности», от её проблем. На наш взгляд, существует тенденция неофициально или официально узаконить в России вместо былого государственного атеизма православие, может быть, с добавлением ислама.
Научная духовность отражает моменты внутренней и внешней свободы субъектов относительно объективных законов, необходимого и случайного в бытии. Независимым, автономным нельзя быть вопреки законам. Недаром Ф. Бэкон сформулировал, на первый взгляд, парадоксальное положение: природа побеждается подчинением ей, то есть действиями в соответствии с закономерностями природы. Первое, но не единственное условие свободы — получение субъектом истинных знаний о внешнем мире и о самом себе (Б. Спиноза: свобода есть познанная необходимость). Кроме того, важно адекватное отражение предметов в иных формах, например, в художественных образах (художественная правда о мире и о себе самом). При прочих равных условиях свободным человека делает не скептицизм, нигилизм или, наоборот, конформизм, а «нормальная», в меру, критичность. Здесь может пригодиться принцип молодого К. Маркса: «Подвергай все сомнению». Позитивное влияние на свободу субъекта оказывает умение соблюдать меру в чувствах, эмоциях, нравственных и других качествах человека.
Пожалуй, самой ёмкой «формулой» свободы является фраза Ф. Энгельса: «Господство над самим собой и обстоятельствами». Для чего, помимо .духовных, нужны материальные, практические предпосылки: достаточно высокий технический и технологический уровень, гармония прав и обязанностей граждан, справедливость и гуманизм государства, его оптимальный демократизм (уменьшение последнего приводит к диктаторству, а безмерное увлечение — к охлократии, то есть к власти толпы, анархии, «разгулу демократии» по Н. А. Бердяеву или к положению, которое критиковал В. И. Ленин: когда моя свобода закабаляет другого). Экологическое благополучие тоже способствует свободе людей. В общем, свобода означает адекватное отражение законов бытия и практические действия и поступки в соответствии с ними, а также — с интересами, идеалами и счастьем субъектов. Человек не отменяет законы бытия — что было бы чудом, — а одни законы противопоставляет другим и за счёт этого добивается своих целей. Конечно, мы никогда не реализуем цели и планы на 100%: в любой момент жизни во многих системах отсчёта мы свободны и во многих несвободны.
Центральные понятия религиозной психики: сверхъестественное, раздваивающееся на божественное — дьявольское, святое — греховное, рай — ад, дополняются такими, как вера, знамение, чудо, атараксия и т. д.
В науке и атеизме базисны естественное, закономерное, истина и заблуждение, эксперимент, факт, теория и т. д.
Религиозность проявляется в совершении особых обрядов, «соборности» или сектантстве; в таком учреждении, как церковь, и сопутствующих ей духовных академиях, семинариях, монастырях, орденах, документах (Талмуд, Библия, Коран и Шариат).
Научность и атеизм объективируются в «храмах истины» — университетах, академиях, в научной информации, «научном производстве»: лабораториях, экспериментальных цехах и предприятиях, циклотронах, фитотронах и т. п. Фундаментальные науки решают стратегические задачи, заглядывают в будущее; прикладные — внедряются в практику в процессе НТР. Одно из проявлений религиозности — вера в загробную жизнь, в переселение душ. Археологи установили, что обрядовые захоронения (ориентация на восток, «сопровождение» покойных их убитыми жёнами или наложницами, вещами и т. п.) появились около ста тысяч лет назад. Пугешественники даже в XIX в. наблюдали у первобытных племён языческие обряды. Мировые религии возникли одновременно с философией, с разделением духовного и физического труда, трудовой и нетрудовой деятельности.
И сегодня многие видят спасение человечества в религии и церкви, религиозной духовности как наивысшей в духовной культуре.
В рабовладельческой культуре философия была синкретическим образованием, из которого позднее выделились многие специальные науки. Параллельно с философией появились математика, астрономия, музыковедение (Пифагор), история, театроведение и режиссура, медицина, начала книговедения, формальная логика.
В современной науке взаимодействуют дифференциация и интеграция знания, гуманитарные и негуманитарные начала, фундаментальные и прикладные, эволюционные и революционные (НТР), традиции и новаторство.
Наука проникает во все поры общественной и личной жизни людей, все более вытесняет обыденные знания и ненаучные построения, но и сама подвержена их влиянию. Мудрые люди давно предсказали, что общество, близкое к идеальному, должно обязательно опираться на научную основу.
Религия и атеизм входят в более широкие образования: мистическую и реалистическую культуры, имеющие прямо противоположные характеристики.
Мистическое и реалистическое оперируют сверхъестественным и реальным; чудесным и объективно закономерным; ирреальным и действительным; горним (небесным), а также принадлежащим Тартару и земному; потусторонним, «заоблачным» (трансцендентным) и посюсторонним, опытным (обыденно-привычным на Земле и в космосе); особыми медитацией и интуицией, очищением, возвышением души в общении с Богом и гносеологической интуицией. Во второй противоположности акцентируется значение объективной реальности (материального), в первой — субъективной реальности (идеального).
В мистической системе видное место занимает философский объективный идеализм, в особенности религиозная философия, и «нездравый» смысл в обыденном знании. В реалистической же научный атеизм взаимодействует со своими «соратниками» по мировоззрению и мирочувствованию: философским диалектическим материализмом, реалистическим искусством и обыденным здравым смыслом. Можно попытаться найти и другие проявления реализма. Общим для всех его проявлений будет адекватность психики человека объектам, объективным состояниям, процессам и закономерностям, материальному единству мира. В системе мистики главный ориентир — идеальное единство мира, из которого вытекает неадекватность мыслей и чувств людей материальному.
Причём интересно, что реалистическая система строится по принципу взаимодополнения и гармонии, а мистическая — во многом по принципу взаимоисключения и дисгармонии. В связи с этим религия и теология несовместимы с сатанизмом (Сатана — ангел, но грешный, «репрессированный» Богом); с язычеством, которое основано в значительной мере на земном. Бог же надприроден; обычно для истории третирование и преследование оккультизма религией и церковью как мистического творчества, не согласующегося с принятыми догматами. Церковь и религия никогда не жаловали значительное философское творчество, присущее, например, Л. Н. Толстому и Н. А. Бердяеву, Г. В. Ф. Гегелю и Н. Ф. Фёдорову, О. Хайяму и Д. Бруно, — догматизм и статика всегда противоположны творчеству и развитию.
Следует выделять уровни мистичности и реалистичности. В религиозной мистике «пиком» является теизм, возвышающийся над пантеизмом и деизмом, или единобожие — над многобожием, или мировые формы — над региональными и локальными. Высшая степень атеизма — диалектико-материалистический, доказательный, построенный на фактах и законах науки. В наибольшей мере он представлен К. Марксом и Ф. Энгельсом, некоторыми их соратниками; в меньшей — Л. Фейербахом, автором монографического исследования «Сущность христианства» и т. д.
Ограниченные социальные условия и мировоззрение рождают односторонний в чем-либо атеизм. Европейские материалисты XVII—XVIII вв., считая, что «мнения правят миром» (читай: обществом), что просвещение массы и монарха приведёт к идеальному обществу, в своей критике смешивали религиозное отражение бытия с церковью или с отдельными представителями клира и недостатки последних (воровство, прелюбодеяние, чревоугодие и т. п.) считали аргументами против религии и церкви; промахи в действиях церкви (крестовые походы, негуманные действия ордена иезуитов и ему подобных) — доказательствами антигуманизма религиозных учений. Де Сада следует назвать вульгарным атеистом, так как он, к примеру, Святую Троицу объяснял по аналогии с сексом втроём и т. п. Чуть лучше был атеизм полуграмотных и неграмотных в теизме сталинистов нашей страны.
В реалистическом искусстве каждое произведение по-своему адекватно какому-либо предмету, и степень (уровень) адекватности произведений различна.
10. Историческое сознание
Речь не идёт об исторической науке, она — факт действительности; вопрос другой: существует ли сейчас отдельная и самостоятельная историческая форма сознания и общественной ментальности в целом, в одном ряду с экономической, политической, эстетической и другими общепринятыми формами. Ответ на поставленный вопрос не может быть однозначным, так как всё отдельное в бытии связано и обособленно, зависимо и независимо от другого, а значит, в чём-то несамостоятельно, а в чём-то автономно.
Исторический аспект есть в каждой форме общественной психики, в том числе в виде исторических наук: истории музыки, психологии, театра, техники; видов растений и животных; Земли и Солнца и т. д. Они субординированы своими формами духовности и культуры, не автономны. Таковы же исторические экскурсы в теоретическом и внетеоретическом знании; разуме и рассудке, науках и процессе обучения. Иное дело, когда историки и некоторые философы обосновывают самостоятельное существование исторического сознания (М. Н. Барг, А. В. Гулыга, Г. М. Иванов, А. М. Коршунов, Ю. В. Петров, А. И. Ракитов, В. А. Ельчанинов, Л. К. Нагорная, Ф. А. Селиванов, А. Г. Спиркии, П. Н. Хмылев). У данной точки зрения много противников.
Однако при любом из противоположных подходов можно выделить в исторической духовности личностей, групп и общества нечто повторяющееся, инвариантное. В центре исторического сознания — категории истории, историчности (историзма) как одной из граней всеобщего развития, исторического развития. К ним примыкают понятия этапа (ступени) развития, состояния и процесса, традиции и новаторства, генетической и причинной связи, исторического факта, случайного и необходимого, эволюционного и революционного, непрерывного и прерывного в развитии. Это сознание подчиняется принципам объективности, субъективности, историзма, конкретности и таким общенаучным методам, как исторический и логико-теоретический, системно-структурный, структурно-функциональный и системно-уровневый; методам новейших наук — экологии, синергетики, науки о мировой энергии и т. п.
«Историческое сознание — это сложное, динамичное духовное явление, содержащее и теоретический уровень… и обыденный» [Ельчанинов, В. А. История — наставница жизни / В. А. Ельчанинов. — М.: ИПЛ, 1981. — С. 17], осознание, переживание истории, познание в союзе с аксиологией (единство истин и оценок).
Историческая духовность объективируется, подобно другим формам, в особой деятельности и отношениях профессионалов и любителей, в соответствующих исторических учреждениях и организациях, в «продукции» официальной (часто официозной) и неофициальной, вплоть до исторических анекдотов и сплетен, технических, астрономических и экологических страхов и надежд и т. п. Она обнаруживается в судьбах выдающихся людей и рядовых участников истории общества и природы. Каждый человек влияет на историю, включая «нейтрала». Книжная, газетная, экранная и прочая информация завершает объективацию исторической психики.
Философами обходится и вопрос: ограничивается ли предмет отражения исторического сознания этапами развития общества? Философия как «предельное вопрошание» исследует развитие и историю вообще — значит, и историю природы. Поэтому в систему диалектики входят принцип историзма, интегрирующий закон отрицания отрицания, устойчивая связь возможного и действительного, взаимопереход системности и хаотичности и, очевидно, другие, если не все, законы диалектики, многосторонне отражающие всеобщие черты бытия. Историзм присущ природе, связи земного и космического, технического и экономической) (а не только социального и политического) — во всем присутствует спираль развития.
«Историческое сознание — освоение человеком… своего положения во времени» (А. В. Гулыга). Оно коренится и в генетической наследственности человека, и в исторической «наследственности» — памяти индивида и рода. При ослаблении или исчезновении последней личность или группа деградирует частично или почти полностью.
Фольклор, наука, здравый и нездравый обыденный смысл, религия, искусство и т. д. «обслуживают» историческое сознание (а оно — их). Историческую науку начали создавать античные историки, их действия вместе с деятельностью первых математиков, астрономов, музыкантов и музыковедов, специалистов по зрелищам отпочковались от всеобъемлющей тогда философии. Расцвела историческая наука в XIX—XX вв.
Замалчивание, очернение и прочие извращения истории России и Сибири ущербны для формирования и развития самосознания граждан. Опасно и пренебрежительное отношение гуманитариев к истории естествознания, математики, техники, а «технократов» — к гуманитарной, общественной истории.
Литература
Андрюхина, Л. М. Стиль науки : культ.-ист. природа / Л. М. Андрюхи-на. — Екатеринбург : УрГУ, 1992. — 160 с.
Взаимопонимание культур / отв. ред. А. В. Павлов, В. Н. Телегин. — Тюмень: ТюмГУ, 1998. — 107 с.
Волков, Г. У колыбели науки / Г. Волков. — М. : Молодая гвардия, 1971. —204 с.
Ельчанинов, В. А. История — наставница жизни / В. А. Ельчанинов. — М.: ИПЛ, 1981. — 215 с.
Келле, В. Ж. Исторический материализм / В. Ж. Келле, М. Я. Ковальзон. — М.: Высш. школа, 1969. — 97 с.
Ленинская теория отражения и современность / гл. ред. Т. Павлов. — София : Наука и изкуство, 1969. — 725 с.
Могильницкий, Б. Г. Введение в методологию истории / Б. Г. Могиль ницкий. — М.: Наука, 1989. — 190 с.
Общественное сознание и его структура : метод, указ. — Тюмень : ТюмИИ, 1978. —29 с.
Общественное сознание и его формы / отв. ред. Л. Н. Захарова. — Тюмень: ТюмИИ, 1989. — 90 с.
Рожко, К. Г. Проблемы уровней и диалектика : учеб. пособие / К. Г. Рожко. — Тюмень: ТГИИК, 1992. — 43 с.
Сагатовский, В. Вселенная философа/ В. Сагатовский. — М : ИПЛ, 1972. — 207 с.
Селиванов, Ф. А. Избранное / Ф. А. Селиванов. — Тюмень: ТюмГУ, 1998. — 238 с.
Спиркин, А. Г. Философия : учеб. / А. Г. Спиркин. — М.: Гардарика, 1999. — 802 с.
Уринович, Д. М. Введение в религоведение : учеб. пособие / Д. М. Уринович. — М.: Высш. Школа, 1985. — 109 с.
Халин, С. М. Познание и метапознание / С. М. Халин. — Тюмень : ТюмГУ, 1998. — 132 с.
Контрольные вопросы по темам
Экологическая культура
1. Совпадают ли географическая или природная среда с экосистемой?
2. Какие уровни земной экосистемы известны нам?
3. Сравните понятия природы и природной среды.
4. В чем состоит культурность (подлинная культура) субъекта в экологии?
5. Что такое ПДК?
6. Выделите самые острые экологические проблемы вашей локальной экосистемы и попытайтесь объяснить их.
7. Когда возникли первые локальные природосоциальные со-бытия?
8. Когда первые региональные?
9. Когда и почему возникла глобальная экосистема?
Политика и политическая духовность
10. Когда возникает политика?
11. В чем заключается настоящая политическая преданность (и патриотизм)?
12. Какая «госвертикаль» в основном отвечает за политику?
13. Что такое функции государства?
14. Назовите два основных аспекта их.
15. Выстройте иерархию реальных политических интересов в государстве.
16. Есть ли общечеловеческое в функциях государства?
17. Верен ли фрагмент из современной «молитвы»: «Дай, Бог, не вляпаться во власть…» (Р. Рождественский)?
18. Каковы предельно общие теории политики?
19. Существует ли политизация жизни и культуры людей?
20. Какие политические качества существенны у личностей?
Философская культура
21. Кто (и правильно ли) считал философию царицей наук?
22. Чем считались средневековые наука и философия по отношению к теологии?
23. Чем считает философию неопозитивизм ХХ-ХХI вв.?
24. Правильно ли утверждение: философия — наука обо всем?
25. Верно ли, что философия — сумма всех наук?
26. Кто ввёл понятие «философия» и как его объяснил?
27. Точны ли философские суждения: Я мыслю, следовательно, существую; Я не мыслю, следовательно, существую?
28. Согласны ли вы с утверждением Платона, что философия родилась из удивления?
29. Каковы характерные черты постмодернизма в современной философии?
Экономика и экономическая духовность
30. Совпадает ли экономика с материальным производством?
31. Каковы основные подсистемы экономической системы?
32. В какой экономической подсистеме функционируют банкоматы?
33. Каковы ведущие понятия экономического сознания?
34. Назовите создателей экономической науки в XIX в.
35. Назовите некоторые пороки современных личностей, вырастающие на экономической почве.
36. Верно ли, что материальная бедность или противоположная ей роскошь порождают преступления и другие пороки?
37. Кого ныне называют «средним классом»?
38. Тождественны ли благосостояние и благополучие, уровень жизни и образ жизни?
39. Каким образом художественная или научная интеллигенция участвует в экономической жизни общества?
40. Чем похоже духовное производство на материальное?
41. Прав ли Ж.-Ж. Руссо в том, что частная собственность рождает социальное неравенство и «войну всех против всех»?
Мораль, нравственная культура
42. Мораль и нравственность — одно и то же?
43. Вокруг какого центра вращается нравственная жизнь?
44. Тождественны ли мораль и моральное сознание (или моральная духовность)?
45. Кто считается создателем этики?
46. Что такое этика?
47. Какие виды этики вы знаете?
48. Почему некоторые этики пишут «со-весть»?
49. Для каких форм общественной духовности и видов культуры категория блага является исходной?
50. Только ли в морали используются принципы справедливости и несправедливости, гуманизма и негуманизма, насилия и ненасилия?
51. Какую черту (черты) вы назвали бы ведущей (ведущими) в этике постмодернизма?
52. Каковы интегральные качества личностей в области морали, нравственности?
53. Какова иерархия, субординация норм и принципов морали?
Право и правовая духовность
54. Что такое простое и государственное право?
55. Почему возникает последнее (здесь и далее — «право»)?
56. Что лежит в основе правовой жизни как отдельного феномена?
57. Что представляет собой правовая вертикаль государства?
58. Что такое правопорядок?
59. Верно ли, что право — это только совокупность прав?
60. Верно ли, что право только разрешает (это только юридические свободы) и поощряет?
61. Корректен ли термин «правовое государство»?
62. Каковы правовые качества личностей?
63. Какие правовые теории являются предельно общими?
64. Какие конституции считались по содержанию образцовыми для своего времени и поучительными в специальном образовании?
65. Что первично и вторично в связке право — политика?
Эстетическая жизнь Общества, искусство
66. Имеет ли удивление бытием отношение к возникновению искусства?
67. Что изучает палеохореография?
68. В чем специфика художественного отражения бытия?
69. Существует ли нехудожественное в эстетическом?
70. Какова особенность нехудожественно-эстетического?
71. Что такое полухудожественное или полунехудожественное?
72. Возвышенное и низменное, высокое и низкое по «ведомству» каких форм духовности проходят?
73. Что является центром эстетосферы?
74. Какими средствами создаются художественные образы в вашем жанре искусства?
75. Как проявляются в нем модернизм и постмодернизм?
76. Что является теорией (системой теорий) эстетического?
77. Идентичны ли пары противоположностей: красивое — некрасивое, прекрасное — безобразное?
78. Входят ли эстетичность и неэстетичность в показатели критерия развития личности и общества?
79. В каких качествах проявляет себя личность в эстетосфере?
Педагогическая культура
80. Ею обладают только педагоги или все личности?
81. Почему «воспитание» сходно с понятием «питание»?
82. Только ли учебные и ряд других заведений воспитывают и перевоспитывают личность?
83. Какие педагогические архетипы пришли к нам от предков?
84. Как назвать положительное и отрицательное в обыденном педагогическом знании?
85. Надо ли хорошему педагогу иметь профессиональную интуицию?
86. Чем отличается Учитель от просто преподавателя или урокодателя, от воспитателя общежития и т. п.?
87. Назовите ведущие черты современной педагогической культурности.
Наука, религия, атеизм
88. Что было исторически первым в жизни людей — обыденное или научное, эмпирическое или теоретическое знание?
89. Каковы основные понятия религии?
90. Назовите центральные понятия атеизма.
91. Каковы ведущие понятия (категории) науки?
92. Совпадают ли мистика и религия?
93. Тождественны ли реализм и наука?
94. Назовите союзников науки в сфере сознания.
95. Каковы союзники религии?
96. Объективное состояние свободы человеческих субъектов — основа каких духовных норм?
97. То же — объективной несвободы?
98. Какое мировоззрение возникло в первобытном обществе вслед за мифами?
99. Когда появились первые специальные науки?
100. Верно ли, что математика — отрасль естествознания, а философия — вид гуманитарного знания?
101. Какое знание является ненаучным или паранаучным?
102. Отличаются ли научно-рациональные образы от эстетических?
Историческое сознание
103. Какому бытию — природному или социальному — присуща историчность?
104. Как называются процессы индивидуального и общего развития?
105. Как обозначается формирование отличительных признаков отдельного «нечто» в природе и отдельного «некто» в обществе?
106. Каково содержание принципа историзма в философии и исторической науке?
107. Из чего и когда родилась наука об истории общества?
108. Когда наука об истории общества достигла расцвета?
109. Когда формируются науки об истории природы?
110. Укажите некоторые признаки нездравого обыденного рассудка и ошибки истории в толковании современной России?
111. В каких качествах выступают личности в истории общества?
Ответы
1. Нет, первые включены во вторую.
2. Локальные экосистемы, региональные и глобальная экосистема.
3. Природная среда — это часть внешней природы, непосредственно влияющая на жизнь индивида и общества.
4. Осознание и прочувствование единства человечества с природой и стремление поддержать и развить это единство.
5. Предельно допустимая концентрация вредных для человека экологических факторов, не ведущих к тяжёлым и средним последствиям для него.
7. В первобытном человеческом обществе. Они продолжали инстинктивные взаимоотношения животных со своей средой.
8. Вместе со становлением машинного, заводского капиталистического производства, то есть с одной из технических революций у человечества — индустриальной.
9. В середине XX в. под влиянием научно-технической революции, сделавшей мощь и влияние общества сопоставимыми с силами природы.
10. Вместе с государством, сменившим первобытнообщинное управление человеческими сообществами.
11. Критичная и активная любовь к своему народу, стране, любовь или хотя бы уважение к государственному аппарату.
12. Исполнительная власть.
13. Действия по реализации своей сущности.
14. Внутренние и внешние функции. В обеих группах функций соотносятся аспект скрытых или открытых привилегий «избранных» и аспект общечеловеческий.
15. Узкогрупповые, институционные и личные интересы преобладают над интересами трудящихся, народа.
16. Есть, но удельный вес общечеловеческого минимален.
17. Не всегда, но часто.
18. Политология и философия политики.
19. Да, и она явно нарастает, начиная с Нового времени и резко — в XX в.
20. Личности в политике — госслужащие и подданные (от «дань»), активные и пассивные, харизматические и обычные и т. д.
21. Г. В. Ф. Гегель. Но она не «царствует», а обобщает выводы наук и даёт последним предельно общую методологию.
22. Её «служанками».
23. Для него философия или вспомогательный, или лишний, или просто вредный феномен.
24. Это скорее набор энциклопедий; философия же ищет в бытии не все, а предельно общие черты и закономерности.
25. Она строгая логическая система и союзница наук, а не какой-нибудь «клад, мешок или что нибудь подобное.
26. Пифагор считал, что мудрыми являются только боги, а некоторые (далеко не все) люди могут быть любителями мудрости.
27. Это две крайности (метафизичности): рационализм и иррационализм. Диалектика заключается во взаимосвязи мышления и чувств, сознательного и бессознательного и ряда других противоположностей.
28. Конечно, мудрость удивляет и восхищает, но не только она, а еще и Красота, Мужество, Альтруизм и т. п.
29. Постмодернизм пронизывает философию скептицизмом, релятивизмом (неё только относительно), хаотичностью, борьбою с «логоцентризмом» и т. д.
30. Нет. Способ производства материальных благ — исходная подсистема экономики.
31. Производство, распределение, обмен и потребление материальных благ.
32. В сфере обмена по линии деньги — деньги.
33. Труд, благо, благосостояние; прибыль и расширенное воспроизводство, простое воспроизводство, убыток, банкротство и т. п.
34. Д. Рикардо, А. Смит, К. Маркс.
35. Жадность; расточительство; китч — подделка, эрзац, «симулякр» материальных благ для своей наживы; и вообще, следование только философии и этике утилитаризма и прагматизма.
36. Социологи, этики, социальные психологи, юристы и другие отвергают такой подход.
37. Средне материально обеспеченных. Это не общественный класс, а один из внеклассовых слоев.
38. Нет. Первые противоположности в парах — экономические понятия, вторые — социальные.
39. Через сферы обмена и потребления материальных благ, через домашнее хозяйство.
40. Трудом, производительными силами и производственными отношениями и т. п.
41. Частично: есть и другие факторы расслоения общества и антагонистических противоречий.
42. Можно их различать. Нравственность — система нравов, традиционных, устоявшихся моральных норм.
43. Вокруг добродетельного и порочного.
44. Нет. Мораль — иерархическая система с единством материального и идеального (духовного); практического, практически-духовного, духовно-практического, духовного.
45. Аристотель.
46. Наука (система теорий) о морали, или о добродетельном и порочном у людей.
47. Материалистическая, идеалистическая и дуалистическая; религиозная и атеистическая; добра, долга, совести; насилия и ненасилия и т. д.
48. Потому что наш внутренний индивидуальный контролёр реагирует на «весть» извне, когда мы приносим другим добро или зло.
49. Для экономической, моральной и, возможно, экологической.
50. Нет. Очевидно, это в XX, XXI вв. общесоциальные (универсальные) принципы.
51. Релятивизм, хаосизация этики.
52. Личности в разных ситуациях (и соответствующих системах отсчёта) субъекты, объекты, средства и результаты добродетелей и пороков.
53. «Снизу вверх»: индивидуальные — групповые и институционные — общечеловеческие. Нормы трудящихся и народа располагаются чуть «ниже» общечеловеческих.
54. Простое право — это до- и внеюридические нормы — регуляторы поведения: первобытные табу, талион; многие поведенческие традиции, предрассудки и т. д.
55. Из необходимости совместной жизни групп и личностей в государстве.
56. Правопорядок, правовая (юридическая) практика.
57. Это вторая законодательная и законореализующая вертикать в государстве с разделением властей.
58. Это существующий объективно-реально правовой строй как разнотипное единство организованного и неорганизованного (хаотического).
59. Право — единство прав и обязанностей, поощрения за заслуги и наказания за вину.
60. Неверно.
61. Право есть в любом государстве. В правовом же господствует демократический режим.
62. Личности — это граждане, законопослушные или правонарушители, «бюрократы» и рядовые.
63. Юриспруденция и философия права.
64. Римское, право, Кодекс Наполеона, сталинская конституция.
65. Право вторично во взаимодействии с политикой, так или иначе политизируется ей, но обратно воздействует на политику.
66. Обязательно. Необычное в обычном удивительно.
67. Возникновение хореографии у древних народов.
68. В художественных образах, отличающихся от гносеологических и многих других. В создании, распределении, распространении и потреблении их в искусстве.
69. Да.
70. Существование вне искусства: в эстетике быта, промышленности и техническом дизайне и т. д.
71. Промежуточное, смешанное, маргинальное между двумя другими полюсами эстетического.
72. Первая пара — в искусстве, вторая — в морали.
73. Искусство как своеобразное воспроизводство художественных благ.
76. Эстетика и философия искусства как наука.
77. Первое отражает эстетичность явления, второе — сущность вещей и субъектов, качеств и процессов их бытия.
78. Эстетичность — положительный показатель индивидуального и общественного развития наряду с его экономичностью, моральностью, экологичностью и т. д.
79. Личности как создатели, распространители и потребители красивого и некрасивого, прекрасного и безобразного, как теоретики и критики эстетического.
80. Все личности.
81. Педагоги, государство и некоторые другие структуры сознательно, а многие, бессознательно «питают» каждую личность идеалами, технологиями для выработки ею своих профессиональных и внепрофессиональных качеств.
82. Кроме педагогической системы педагогическую культуру формирует ряд внесистемных факторов, в том числе особенности предметного мира, обстановки и семье и обществе и т. д.
83. «Труд лечит», «чистая совесть — спокойный сон», «береги честь смолоду», «учи ребёнка, пока он поперёк, а не вдоль лавки», «уча других, также учишься», «возлюби ученика больше, чем самого себя», «ученик не сосуд, а факел» (зажигаемый и самовозгорающийся).
84. Педагогический здравый смысл и нездравый смысл (истинность мышления и заблуждение).
85. Да.
86. Он учит не только (и не столько?) своему предмету, сколько мудрости жить.
87. Она предполагает диалогичность (ведущую к полилогичности), а не монологичность воспитания; демократичность, а не «абсолютизм»; просвещение и тесной связи с практикой; высокую нравственность и эстетичность, диалектичность её целей, технологий и результатов.
88. Обыденно-эмпирическое.
89. Сверхъестественное, чудо, небесная благодать или кара, теоцентризм.
90. Естественное, объективно закономерное, истина, антропо- и социоцентризм.
91. Объективные законы, истина и заблуждение, эксперимент, факт, гипотеза и теория.
92. Нет, религия — вид мистики.
93. Нет: реализм, реалистичность отражения бытия наблюдаются также в обыденном сознании, искусстве, экологии, экономике и т. д.
94. Материалистическая философия, обыденный здравый смысл, диалектический метод мышления и практики, художественная правда, научная фантастика.
95. Религиозная философия и вообще объективный идеализм, многие предрассудки, недиалектические методы, мистико-художественная литература, ненаучная фантастика в периодике, различные «паранауки».
96. Науки и атеизм.
97. Всего мистического, антинаучного, паранаучного.
98. Первобытные религии.
99. В эпоху Античности.
100. Нет, математическое знание является общим для сфер бытия, философское — всеобщим.
101. Если наука — система теорий как истинного, систематизированного, профессионального знания, то все остальное — ненаучное (в том числе «околонаучное»). Антинаучная мистика.
102. Вся психика слагается из субъективных образов мира (и самого субъекта). В научных образах господствуют мышление и логика (но на чувственно-волевом фоне). В эстетических чувства преобладают над логикой.
103. «Всё есть процесс» по Гегелю, значит, историчность, процессность общебытийна.
104. Онто-и филогенез.
105. Индивидуация и индивидуализация.
106. Он объединяет, в первую очередь, законы отрицания отрицания, взаимосвязи возможности и действительности, количественных и качественных изменений, закон причинности и, очевидно, некоторые (если не все) другие законы диалектики.
107. Из преданий, сказаний, мифов. В эпоху Античности.
108. В ХIХ-ХХI вв.
109. В XVII—XIX вв. Этот процесс не заканчивается и в XX—XXI вв.
110. Необъективность (признак ненаучности!), субъективизм, очернительство предыдущего этапа истории, национальные самобичевание и самовозвышение, заидеологизированноеть, периферийный центризм против столичного.
111. Как творцы истории и её продукт (или актёры и зрители исторической драмы и трагедии), выдающиеся и рядовые, современные и несовременные, героические и негероические, творцы и деструкторы и т. д. в соответствии с социально-философской классификацией личностей.