Аристотелевский подход к этике вырисовывается отчётливее. Хотя чтение Никомаховой этики напоминает мне сейчас заучивание правил, таблицы умножения. Чтобы мысль росла самостоятельно, нужно не поучение одного человека, не один его рассказ, а обсуждение и беседа. И когда рядом нет того человека, с которым ты бы мог исследовать “Никомахову этику”, то можно и нужно давать отчёт самому себе, это своеобразная беседа с самим собой не даёт мысли остановиться в росте, окаменеть. Вот и получилось, что заученная мысль – это мысль застывшая, каменная. А Аристотель? Невозможно не заметить зрелость его мысли. И зрелость эта – результат роста, мысль Аристотеля – это живая мысль. Мне представляется сейчас, что она движется от понятия к понятию. Этика как практическое стремление к благу, счастью. Благо как определённое и отделённое от пороков (середина между порочными крайностями). Душа как стремящаяся к благу и счастью. Добродетели как необходимое для блага и счастья. И это только первая книга прочитана мною. Прочитана дважды. Верно ли уловлено направление мысли? Дальше меня ждёт разбор добродетелей, книга вторая.